Взрывы в Брюсселе: не ислам, а политика

 

В эти дни во всем мире поминутно звучали сводки о терактах в Брюсселе. На момент написания этой статьи, число жертв трагических событий составляет 28 человек, множество людей госпитализированы с серьезными ранениями. Сейчас Бельгия переживает ужас и шок от перенесенной травмы, в сочетании с общемировым протестом против так называемого «исламского терроризма» это не новость для большинства тех, кто занимается этими проблемами без малого два десятка лет.

Несомненно, снова и снова будут звучать все основные доводы, не раз повторенные многочисленными экспертами, комментаторами и журналистами. И, конечно, всеобщее внимание будет сфокусировано на предмете особой тревоги – исламе. Лишь недавно во время широкого обсуждения данной темы заговорили о необходимости учитывать специфику социального контекста и условий жизни, без чего невозможна правильная оценка динамики ситуации и понимание причин того, почему молодые мусульмане, родившиеся в европейских городах, обращаются к экстремизму. При этом взгляды общества, в основном, по-прежнему обращены к религии.

Масса официальных и международных организаций и экспертов придерживаются того мнения, что причины радикализации не связаны с исламом как религией. Однако правительства, исследовательские центры и различные организации хотели бы, чтобы население думало по-другому. Они пытаются продолжать мистификацию, подыгрывать и по возможности сохранять существующее положение вещей.

Однако объяснения радикализации всегда лежат в плоскости политики, социального контекста и культуры. Это и проблема недостатка возможностей для интеграции – и если называть вещи своими именами, то название этой проблемы «расизм». Это расизм в образовании, трудоустройстве, жилищных условиях, здравоохранении. Это и недостаток возможностей для политического развития. Слишком часто элита выдвигает на лидерские позиции людей, далеких от мест, задетых неуклонным ухудшением жизненных условий. И эти лидеры потворствуют центру, а не заботятся об интересах избравшей их периферии, которую должны были бы представлять. Ограничения в отношении мусульманок в политике – это пережитки патриархально-традиционалистского общества, которые усиливают культуру мужского доминирования.

Что касается культуры, то демонизация ислама стара как учебники истории. Всю эпоху империализма, колониализма и послевоенный период в народном сознании бытует мнение об архаичности, агрессивности и угрозе, исходящей от мусульман и ислама. А с событиями 11 сентября 2001 года эти чувства достигли уровня фанатизма и ненависти.

Мои студенты – молодежь чуть за 20. И они не знают жизни вне культуры «войны с терроризмом». Треть мусульман во всем мире, в том числе, в Западной Европе, Северной Америке и Австралии, моложе 15 лет. Они растут в мире, полном ненависти и близорукости.

Двигателем здесь является геополитика. Западные правительства равняются друг на друга в очернении ислама. Сообщества, заблокированные в условиях отсутствия социальной мобильности и культурной интеграции на местном и национальном уровнях, впоследствии проецируются на глобальном уровне. Решение – расширение возможностей низов. Более того, правительства должны видеть в мусульманах активных граждан, способных сделать серьезный вклад в общество. Далее необходимы физические инвестиции в сочетании с исследованиями и развитием общин.

Многие из нас неоднократно говорили об этом, но пока урок не выучен, мы будем получать все тот же результат.

Источник: Tahir Abbas