Берлин – Мекка: духовный путь Мухаммада Асада (часть 2)

Исмаил Ибрахим Навваб (Ismail Ibrahim Nawwab)

Разносторонний талант и мысль Асада блистают в таких областях, как исламское право (шариат) и исламская политическая теория. Обе имели для него большое значение, так как он чувствовал, что духовно-исторический успех мусульманской общины во многом зависит от правильного понимания и применения исламского права и здоровой политической системы.

Он обратился к правовой и политической системам ислама в 1930-е годы, когда вместе с Икбалом они работали над созданием Пакистана, государства, в котором индийские мусульмане могли бы жить согласно своим идеалам и учению ислама. Асад был одним из выдающихся англоязычных мыслителей, сделавших вклад в построение интеллектуально-идеологического фундамента нового исламского государства. Позднее он переиздал и доработал некоторые из своих ранних работ общественно-научного направления «Принципы государства и правления в исламе» (1961) и «Этот наш закон и другие очерки» (1987).

«Исламское государство, — утверждает Асад в «Принципах государства и правления в исламе», — это не цель и не конец, а только средство: целью является развитие сообщества людей, которые стоят за равенство и справедливость, за правое дело против зла, или, точнее, сообщества, которое трудится ради создания и поддержания таких социальных условий, которые позволили бы как можно большему количеству людей жить, нравственно и физически, в согласии с естественным законом Бога, исламом».

Далее Асад указывает, что в условиях меняющегося мира и его вызовов современные и будущие мусульмане располагают широким спектром инструментов для творчества в деле строительства государства, которые им дает иджтихад, или самостоятельное мышление. Но, подчеркивает он, занимаясь иджтихадом, они должны придерживаться Корана и Сунны. Во всех вопросах, о которых существуют четкие предписания шариата, власть принадлежит одному только Богу, но в большинстве других областей, таких как принятие той или иной политической системы, Бог, по Своей мудрости, дает верующим право и вменяет им в обязанность пользоваться собственным рассудком и совещательным путем принимать решение, сообразно требованиям времени, считал Асад. Он всячески подчеркивал коранический принцип взаимного совещания, не верил в тоталитарную систему правления как вредную и противоречащую исламу.

Тот факт, что Асад и другие реформаторы придавали большое значение иджтихаду, принес свои плоды еще при его жизни: многие мусульманские страны и международные организации сформировали правовые органы для выражения независимого суждения по таким вопросам, как пересадка органов, генная инженерия, беспроцентная банковская деятельность и страхование.

Жена Мухаммада Асада Пола Хамида Асад (Pola Hamida Asad) собрала его письменные работы и радиоинтервью и убедила его опубликовать их в сборнике «Это наш закон и другие очерки». Эта книга представляет собой труды и мысли Асада за период с середины 1940-х по 1987 год. В своем предисловии она указывает, что читатель будет поражен «не только экстраординарной актуальностью и вневременностью этих мыслей и прогнозов, но и их последовательностью».

Книга «Это наш закон и другие очерки» посвящена проблемам исламской и западной цивилизации и мусульманскому праву. В частности, автор останавливается на роли иджтихада и творческих воззрений сподвижников Пророка (мир ему и благословение) и великих правоведов прошлого на необходимость независимого мышления, основанного на Коране и сунне Пророка. Кроме того, в книге изложена точка зрения автора на идеологические основы Пакистана, а также столкновение ислама с Западом.

«Простые разговоры о необходимости "возрождения" религии немногим лучше хвастливых рассуждений о нашем славном прошлом или превозношения наших предшественников, — пишет он. — Нашу религию не возродить до тех пор, пока мы не поймем, что это значит и к каким практическим результатам приведет. Это не принесет нам ни малейших благ, если мы будем просто многоречиво уверять, что общественно-экономический проект ислама лучше, чем проекты социализма, коммунизма, капитализма, фашизма и Бог знает каких еще -измов. Наоборот, мы должны четко видеть, какие социальные альтернативы предлагает шариат, какова его истинная концепция общества, как он смотрит на частную собственность и общественное благо, труд и производство, капитал и прибыль, работодателя и работника, государство и личность; каковы его практические меры по предотвращению эксплуатации человека человеком, искоренению невежества и бедности, обеспечению едой, одеждой и крышей над головой каждого мужчины, женщины и ребенка…».

Та же последовательная практичность автора в отношении религии звучит и в другом месте книги:

«Показные проповеди на тему "религии", "жертвы" и "покорности Божьей Воле" не приведут к установлению на земле истинного ислама, если мы не будем видеть, как обрести веру путем более глубокого постижения сущности божественного замысла, как вознести наш дух, ведя праведную жизнь, как нам, отдельным людям и всей общине, покориться Богу, исполняя Его Волю, поэтому мы должны действительно стать "лучшей из общин, появившейся на благо человечества" (Коран, 3:110)».

 

Перевод Корана

Многие годы жизни Асад посвятил размышлению над смыслами Корана и мечте создать новый перевод Священной Книги с комментариями в традициях лучших комментаторов, чьи ученые труды веками обогащали коранические науки. Асад реализовал мечту своей жизни в «Послании Корана» (1980), которое он издал в 80-летнем возрасте.

После ограниченного тиража фрагмента, посвященного первым девяти сурам, в 1964 году, полное издание тома в тысячу страниц было творческим прорывом, который стал венцом его трудов на академической стезе и долгого служения исламу.

Какого рода книгой является Коран, и – поскольку существует около 30 версий его перевода на английский язык – почему Асад предпринял попытку создать еще один? Мусульмане верят в то, что Коран – это Слово Бога, явленное на арабском языке и непереводимое ни на один другой язык. В связи с этим, какие проблемы встают перед переводчиком и каковы критерии успешности его работы? Более того, Асад не только перевел Коран на английский язык, но и написал тафсир, или комментарии к нему. Кто из смертных способен до конца постичь премудрость вечного Слова Божия?

Перед переводчиком любого художественного текста сразу стоят две задачи: точная передача смысла оригинала языком, идиоматически и стилистически созвучным с уникальными языковыми характеристиками, и отвечающим духу языка перевода. При переводе с арабского на английский задача усложняется из-за большой разницы между синтаксическим, риторическим и лингвистическим мирами семитского языка и языка индоевропейской группы. А при переводе Корана эта задача усложняется в разы – по разным причинам. Во-первых, красота и сила его языка, ритма и модуляций практически непередаваема. Во-вторых, коранический стиль отличается высокой емкостью и сжатостью, мир смыслов он выражает с предельной лаконичностью. Поэтому при переводе таких емких конструкций не обойтись без добавления связующих оборотов, объясняющих перевод, при этом желательно избегать вставок в коранический текст. В-третьих, арабский язык сохранил множество труднопереводимых повседневных оборотов архаического происхождения. В-четвертых, в Коране встречается множество особых слов и оборотов, выражающих религиозно-нравственные концепции и придающих старым словам новые значения.

Первый перевод Корана на английский язык, сделанный обращенным европейцем, появился только в 1930-е годы. В этом переводе, по праву получившем широкую известность, — он называется «Смыслы Священного Корана», — его автор, Мухаммад Мармадьюк Пиктхолл делится трудностями, с которыми неизбежно связана любая попытка перевода Корана:

«Коран невозможно перевести. Так считают шейхи старых взглядов и такова точка зрения автора настоящей книги. Таким образом, Книга переведена практически дословно, и предприняты все усилия, чтобы подобрать подходящий язык. Но результатом не стал Священный Коран, эта неповторимая симфония, сами звуки которой вызывают у человека слезы и экстаз. Это всего лишь попытка передать смысл Корана – и, возможно, какую-то долю его очарования – на английском языке. Эта книга никогда не займет место Корана на арабском языке, и не претендует на это».

Комментатор Корана сталкивается с еще большими трудностями. Во-первых, по сравнению с переводчиком он должен обладать более доскональными познаниями в разных областях ислама: арабской лингвистике, лексикографии, хадисах, герменевтике, истории и ересеологии, грамматике, юриспруденции, риторике, догматике, фонетике и биографиях. Во-вторых, он должен выбрать определенную линию интерпретации, ибо наука толкования Корана богата и охватывает множество школ, подчас с совсем разными методами. Какими бы глубокими и проницательными они ни были, эти интерпретации остаются личной, человеческой, ограниченной точкой зрения на Слово Божье и не могут считаться обязательными для других ученых или общин верующих.

Но даже с учетом этих высочайших требований, Асад обладал знаниями, необходимыми для реализации этой задачи. Более тридцати лет он провел за изучением Корана, хадисов и связанных с ними исламских дисциплин. Он жил в Аравии и благодаря ежедневному общению с ее народом знал арабский лучше любого другого западного переводчика Корана. Он был знаком с самыми проницательными представителями уммы своего времени. Искренне приняв ислам, он относился к Корану с благоговением верующего человека и, в то же время, страстью ученого, перед которым стоит великая задача.

В предисловии к «Посланию Корана» Асад пишет:

«…хотя "воспроизвести" Коран как таковой на любом другом языке невозможно, точно так же невозможно каким-то другим путем сделать его послание понятным людям, которые, как большинство на Западе, не знают арабский… настолько хорошо, чтобы обойтись в этом деле без посторонней помощи».

Далее он смиренно сознается:

«Я полностью отдаю себе отчет в том, что мой перевод не в полной мере "воздает должное" Корану, обнажая слой за слоем его смыслы, да это и невозможно, ибо "Если бы море стало чернилами для слов моего Господа, то море иссякло бы до того, как иссякли бы Слова моего Господа…" (Коран, 18:109)».

Толкование Асада эклектично благодаря богатству цитируемого им материала из классических источников, начиная со сподвижника и двоюродного брата Пророка, отца тафсира Абдаллы ибн Аббаса (да будет доволен им Аллах) – и в этом одна из сильных сторон его перевода. Больше ни одна версия смыслов Священной Книги на английском языке не содержит столько комментариев и ссылок на гигантов тафсира, чьи оригинальные труды обычно доступны только арабским ученым.

О том, к чьему мнению склоняется сам Асад, можно судить по наиболее частым цитатам – обычно это слова египетского муфтия Мухаммада Абдо. Вероятно, Асада больше всего впечатлило в Абдо то, что он рассматривал Коран, прежде всего, как книгу божественного руководства для мусульман в вопросах, касающихся их жизни в этом мире и в будущей жизни, тогда как многие воспринимали его, в основном, как теологический источник и образец арабского языка.

«В моих примечаниях читатель найдет частые ссылки на взгляды Мухаммада Абдо (1849-1905), — пишет Асад. — Его важности в современном контексте исламского мира никогда не отдавали должного значения. Можно без преувеличения сказать, что каждая тенденция современной исламской мысли восходит к этому наиболее выдающемуся из всех современных исламских ученых».

Итак, насколько Асаду удалось приблизиться к недосягаемому и перевести непереводимое? «Послание Корана» получило благосклонные отзывы ведущих ученых. Один из британских мусульманских мыслителей Чарльз Ле-Гай Итон (Charles Le Gai Eaton), указав на границы рационалистического подхода Асада, назвал его перевод «самой полезной и поучительной версией Корана из всех, что у нас есть на английском. Этому выдающемуся человеку удалось сделать то, что он намеревался, и сомнительно, чтобы его достижения когда-то превзошли».

Сам Асад, хотя и польщенный этой оценкой, не мог принять ее целиком, так как считал, что переводчик или комментатор не может полностью постичь Слово Бога. На самом деле, проживи он дольше, наверняка он попытался бы улучшить свой перевод – об этом говорит сравнение его переводов аятов, встречающихся в «Дороге в Мекку», с переводами тех же аятов, содержащихся в «Послании Корана». Перевод Асада, как все другие мусульманские переводы смыслов Корана на любой язык, искренен и сердечен – однако, как и прочие, это только попытка, временная и ни в коем случае не полная, интерпретировать то, что по сути своей не поддается интерпретации: Слово Бога, явленное на арабском языке.

В чем заключается наследие Мухаммада Асада и сколько ему предстоит прожить? Асад был человеком, черпавшим свое главное вдохновение в Коране и сунне Пророка, он тратил себя на сохранение идеалов ислама и самобытности уммы. Прежде всего, он был поборником шариата среди западных обращенных. Он считал, что духовные и культурные достижения ислама в прошлые века остаются блестящим и трогательным представлением, тогда как в первую очередь его интересовало величие уммы в будущем и ее существование в качестве примера для всех народов.

Часто он опережал своих современников в том, что ратовал за иджтихад, страстно убежденный, что этот тернистый путь – единственный к успешному возрождению мусульманского мира. Он глубоко уважал великих ученых прошлого, но критиковал слепое поклонение. Он верил, что все образованные мусульмане имеют право и даже обязаны судить о разных важных социальных вопросах, присущих каждой эпохе, если их решение не было предопределено божественным откровением или сунной Пророка (мир ему и благословение).

Разочарование Асада в секуляризме и материализме было результатом его глубокого личного опыта жизни на Западе. Он остро чувствовал это разочарование, пристально его изучал и ярко выражал. Благодаря его разящей критике определенных тенденций многие мусульмане переориентировались на то, чтобы гордиться своей исламской самобытностью и наследием.

Почти всегда Асад работал сам, он никогда не участвовал ни в одном организованном движении. Он был и оставался интеллектуалом, не стал политиком, не создал партии, не оставил учеников, которые могли бы развить его идеи. Но потомство будет еще долго пользоваться плодами его блестящей мысли благодаря его письменному наследию в таких областях, как путешествия, автобиография, сунна и шариат, право и толкование Корана, секуляризм и вестернизация, политическая теория и конституционные идеи.

Тем не менее, рано или поздно, труды Асада устареют, как это бывает с большинством письменных произведений. Его переводы и толкования Корана и «Сахиха Бухари» отойдут в прошлое, его взгляды на секуляризм и вестернизацию будут пересмотрены и модифицированы, его призывы к иджтихаду потеряют актуальность, а предложения в области политической и конституционной реформы будут претворены в жизнь. Но одна работа Асада, по-видимому, избежит земного тления, которое есть удел почти всех человеческих начинаний: это его несравненный завораживающий шедевр «Дорога в Мекку».

Впрочем, будущее известно только Богу. Между тем страстная любовь великого европейца к исламу навеки осталась на скрижалях прошлого. Ибо, когда-то, давным-давно, из Берлина вели две дороги, и Мухаммад Асад выбрал вторую, непроторенную. Он выбрал дорогу в Мекку – и с этого все началось.

Источник: Aramco World