Исламские финансы: этический анализ сложившегося положения

 

Финансовая система имеет ключевое значение не только для распределения ресурсов, но также для стабильности и роста экономики. Для реальной социально-экономической перестройки мусульманских обществ необходима реструктуризация финансовой системы в соответствии с социально-экономическими целями ислама.

Мусульманам предлагается укреплять отрасль исламских финансовых услуг, подразумевая, что исламские принципы, цели и ценности благоприятствуют созданию системы, отличающейся от традиционной.

Возникновение исламской финансовой системы и ее существенные достижения в последние три десятилетия вызывают значительный интерес и критику со стороны религиозных ученых, представителей научных кругов и практиков.

Многие восхваляют существующую исламскую финансовую систему (ИФС) за ее отличия от традиционной или от «обычного бизнеса». Данное исследование – попытка установить, действительно ли ИФС отличается от них или так только принято считать. Для этого мы остановимся на контексте возникновения ИФС, различиях между традиционной и исламской финансовыми системами, практике финансового посредничества в обеих отраслях, а также реальных схемах работы исламских финансовых учреждений.

В процессе исследования мы провели трехсторонний этический анализ предмета с точки зрения мотивов, характера/природы финансовой деятельности самой по себе и последствий этой деятельности и методов.

В данном исследовании мы утверждаем, что акцент на предполагаемом отсутствии процентной ставки и финансировании под обеспечение активами лишает исламские финансы их смысла и переключает внимание на законность операций. Тем не менее, в данном исследовании мы также попытаемся доказать, что человеческое поведение, сформированное под влиянием исламских ценностей и приспособленное к целям шариата, может породить абсолютно иную внутри- и межнациональную систему, характеризующуюся значительно меньшей диспропорциональностью в развитии и распределении материальных благ, меньшим вредом для окружающей среды и более подлинным человеческим счастьем.

 

Традиционные и исламские финансы: сравнительный анализ

Хотя ИФС представляют как альтернативу традиционной, она не оспаривает саму систему: суть, цели и, прежде всего, следствия глобального капиталистического порядка. Вместо того чтобы поставить под сомнение, раскритиковать, бросить вызов традиционным экономическим установкам, предложить альтернативу и, таким образом, трансформировать доминирующую систему, ИФС приспосабливается к ней и, следовательно, «легализует» традиционную систему, признавая ее доминирование. Таким образом, эта часть исследования ставит под вопрос установки традиционной экономики через философию и цели человеческой деятельности.

 

Человеческое поведение

Согласно неоклассической экономической теории и, соответственно, в представлении традиционной финансовой системы, главные движущие силы человеческого поведения это экономическая рациональность и стремление к личной выгоде.

Предполагается, что рациональная и эгоистичная личность («гомо экономикус») стремится к наиболее полному достижению своих особых четко определенных целей с наименьшими затратами. Следовательно, сформированная эгоизмом человеческой природы экономика спроса и предложения считается адекватной для удовлетворения любых экономических потребностей. Однако очевидно, что рыночные силы не могут обеспечить сбалансированные и равноценные развитие и распределение материальных благ не только внутри стран, но и между ними.

Вышеназванные проблемы вызывают вопрос о том, чем отличается поведение «гомо экономикус» от поведения мусульманина, руководствующегося исламскими ценностями, принципами и задачами. Действительно, разницу между ними можно рассматривать как одну из главных причин отличий между традиционными финансами и исламскими, руководствующимися исламскими ценностями и задачами.

Тем не менее, мы не пытаемся доказать, что разное экономическое поведение свойственно мусульманину и немусульманину от природы. В основном люди создают себя и друг друга с помощью институтов, технологий и других инструментов, которые у них появляются в процессе существования и размышлений о том, как следует жить. Можно сказать, что то или иное поведение реализуется через определенный набор норм, механизмов и инструментов. Таким образом, модели, формулы, финансовые контракты и продукты (и традиционные, и исламские) не являются описанием мира, а на самом деле означают реализацию мира (и людей, которые его населяют).

Следует отметить, что исламские финансы родились внутри глобальной капиталистической финансовой системы. Последняя преследует собственные цели и, следовательно, способствовала развитию средств, инструментов и механизмов, которые обеспечивают достижение этих целей. В таких условиях создание исламских финансов может рассматриваться как отчаянный поиск мусульманами путей сохранения своей предполагаемой и сконструированной подлинности в мире, который играет по правилам, установленным другими, а дискуссионное пространство, по преимуществу, формируется чем угодно, но не исламскими источниками. Дискуссионное пространство определяется преимущественно Западом, поэтому дебаты происходят в пределах единственных культурных рамок – западных.

Это значит, что рассуждения об исламских финансах происходят внутри доминирующей эпистемы, т.е. точки зрения в данном историческом срезе, общей для всех ветвей знания, навязывающей всем одинаковые нормы и постулаты, характерной для данной фазы рационального познания, некой структуры мышления, неизбежной для человека, живущего в конкретный период времени.

Можно сказать, что, по определению М. Фуко, эпистема – «это огромный свод законов, написанный однажды и для всех некой анонимной рукой».

В силу именно этой эпистемы те, кто участвует в проектировании исламской финансовой системы не могут мыслить вне ее. Следовательно, средства, к которым они прибегают – финансовые продукты и механизмы – скорее всего, будут подобны традиционным, независимо от того, насколько хорошо они смотрятся в «исламских одеждах». В этом смысле исламские финансы – это результат определенной конфигурации знаний, технологии, инфраструктуры и т.д., сформированных конкретной эпистемой. Другими словами, точно так же, как традиционные финансы – это дитя современности, исламские финансы, в том виде, в каком они существуют сейчас – тоже продукт современной эпохи.

Еще важнее, что финансовые «инженеры» легко переняли современные методы изобретения социальных конструктов, т.е. абстракций из реальности, и снабдили эти социальные конструкты – в данном случае, финансовую систему – своими собственными задачами, которые могут перевешивать задачи человека и, более того, реализовываться за счет задач, предопределенных человеку Творцом. Несопоставимость задач социального конструкта с задачами человека может выразиться в противоречии между нацией-государством и правами человека или, в данном случае, между жизнеспособностью финансовой системы как таковой и благополучием человека.

Более того, чтобы обеспечить жизнеспособность этого социального конструкта, заложенного в нынешней действительности, религиозные ученые и разработчики финансовой системы берут на вооружение язык «необходимости», «вынужденности». Подобный подход подразумевает, что доминирующая парадигма вынуждает их выносить постановления, которые позволят мусульманам адаптироваться к традиционной системе.

Принцип «маслаха мурсала» (общественное благо) не зависит от Текста. Оправдание введения подобных правил – это «вынужденность» («хаджа» или «дарура»). «Хаджа» или «дарура» человека служит фундаментом написания новых правил — не «хаджа» или «дарура» социального конструкта. Хотя сейчас мир движется к гомоцентризму, нам необходим теоцентризм. Ибо вся наша жизнь вращается вокруг поклонения Богу.

 

Социально-экономические последствия

В силу того, что мы должны уважать исламское представление о жизни и смерти, а также такие исламские принципы, как общественное благо, развитие, свобода, благополучие личности, солидарность и братство людей, важно дать фундаментальную оценку моделей роста и развития, предлагаемых современным обществам.

После индустриализации первой и важнейшей целью экономической политики было способствовать экономическому росту в погоне за дальнейшим развитием, а также счастьем населения. Однако было замечено, что из-за усиления неравенства сам по себе рост не является надежным показателем социально-экономического развития. Во многих странах, несмотря на рост экономических показателей, значительное число людей голодает и подвергается плохому обращению, и это является результатом влияния ничем не ограниченных рыночных сил.

Модели сравнительно устойчивого развития и теория «просачивания благ сверху вниз» убедительно продемонстрировали, что они усиливают неравенство при распределении материальных благ, повышая способность влиятельных и более обеспеченных групп расти еще более быстрыми темпами, чем они росли раньше, и при этом заставляя массы еще глубже погружаться в нищету. Отсюда следует, что экономический рост в условиях неолиберализма служит не всем: наоборот, он способствует усилению нищеты, которая превращается в порочный круг, зависимость от ранее выбранного пути.

Более того, поскольку главным показателем экономического развития страны является ВВП, вся экономическая деятельность замкнута на повышении производства и потребления. Следовательно, финансовые разработки предполагают создание продуктов и инструментов, которые способствовали бы вливанию в экономику большего количества денег для удовлетворения все возрастающих потребностей экономики в плане производства и потребления.

Впрочем, после промышленной революции непрерывный рост производства и потребления, постоянный экономический прогресс привели к серьезным экологическим последствиям, таким как загрязнение воздуха и воды, утрата лесов, эрозия почв, изменения климата, глобальное потепление, опустошение природной среды, истощение природных ресурсов, разрушение биоразнообразия, перенаселенность и т.д. Это приводит к выводу, что подобная модель производства и потребления не является устойчивой в долгосрочной перспективе, поэтому назрела острая необходимость в пересмотре существующих моделей развития и выработке альтернативных, которые содействовали бы развитию человека, справедливости, прекращению эксплуатации и удовлетворению основных человеческих потребностей.

Накопление несметных богатств, спекуляции и расточительство должны подвергнуться строгой критике. Действительно, такой ключевой принцип нерелигиозного общества, как эгоизм и стремление к материальным благам, напрямую конфликтует с ключевым исламским принципом умеренности, который подразумевает удовлетворение жизненных потребностей в сочетании с благами, позволяющими свести к минимуму тяготы жизни.

Поскольку нынешние схемы производства и потребления отражают привычку к расточительству, порицаемую исламом, предлагается, чтобы ИФС финансировала реальные потребности экономики, а значит, соответствовала схемам умеренного производства и потребления. В этом случае будет вероятность избежать того, что нынешнее и будущее поколения останутся с непомерными долгами при скудных ресурсах.

 

Традиционное и исламское финансовое посредничество

Отрасль финансовых посреднических и банковских услуг, обеспечивающая перевод материальных средств от вкладчиков к инвесторам, для шариата нова. Можно полагать, что финансовое посредничество – наиболее эффективный способ сбережения и инвестирования, потому что снижает затраты по транзакциям, обычно возникающие при получении информации о вкладчиках и инвесторах, а потому финансовое посредничество лучше приспособлено для решения проблем, возникающих из-за информационной асимметрии.

Исламские ученые и практики исламских финансов пытаются создать шариатские продукты, которые позволили бы исламским банкам мобилизовать сбережения и размещать их без применения процентной ставки. Вопрос о размещении мобилизованных ресурсов напрямую связан с выбором модели финансового посредничества исламского банка: либо построенной по образцу модели традиционных коммерческих банков, либо по образцу инвестиционной компании, обслуживающей лиц, желающих получить прибыль, а также развитие инфраструктуры.

Исходя из этого, существует два различных взгляда на структуру и цели исламской банковской системы. Эти взгляды классифицируют как модель Чапра и модель Исмаила.

 

1. Модель Чапра, или модель универсального банковского обслуживания

Эта точка зрения отдает предпочтение моделям финансирования, построенным на принципе участия в прибыли и убытках (УПУ), и придает большое значение социальной ответственности и религиозному долгу исламского банка.

Ученые, придерживающиеся этой точки зрения, считают, что исламские банки способствуют достижению целей исламской экономики, если финансовая система отвечает двум условиям:

1.1. Участие в рисках финансирующей стороны, гарантирующее, что предприниматель не будет нести на себе все бремя расходов;

1.2. Равное распределение выгоды от вкладов, предоставленных широким спектром населения, среди столь же широкого спектра населения.

Хотя модели финансирования под обеспечение активами с возникновением долговых обязательств (например, мурабаха) не исключаются, их широкое использование не рекомендуется из-за возможного распространения в связи с таким финансированием избыточного потребительского кредитования.

Сторонники этой точки зрения считают, что контракты на условиях УПУ в большей степени отвечают социально-экономическим задачам ислама. Финансовое посредничество, основанное на процентной ставке, заменяется контрактами о финансировании на условиях УПУ, которые неизбежно способствуют развитию малого, среднего и микро-предпринимательства, потому что такие необходимые предварительные условия, как совместное обеспечение займа и кредитоспособность – это залог жизнеспособности финансируемого проекта. В этом смысле данная точка зрения поощряет универсальные банки как модель для исламского финансового посредничества.

 

2. Модель Исмаила, или модель коммерческого банковского обслуживания

По другой версии, операции исламских банков должны производиться по модели обычных коммерческих банков с целью получения максимальной прибыли при условии, что они не нарушают исламский закон.

Сторонники этой точки зрения подчеркивают не меньшую важность долгового финансирования и считают, что участию в прибылях/убытках (УПУ) придается слишком большое значение, в то время как в тексте Корана об этом ничего не сказано и, более того, это даже несовместимо с методами шариата.

Более того, они утверждают, что исламский банк несет ответственность перед своими акционерами и держателями депозитов и его не следует обременять дополнительными социально-экономическими обязанностями, которые должно взять на себя государство.

Кроме того, по их мнению, исламские банки выполняют широкий спектр обязанностей перед обществом, которые не всегда приносят им выгоду в краткосрочной и долгосрочной перспективе. Эта точка зрения подразумевает, что коммерческая модель деятельности исламских банков в какой-то степени отвечает неоклассической точке зрения, в соответствии с которой на службе общества стоят лица, преследующие свои собственные материальные интересы, и от экономического подъема выигрывают все – и богатые, и бедные. Она следует логике, что «бизнес на бизнесе – это бизнес», которая, очевидно, подразумевает, что стремление к максимальной прибыли – это единственная законная и первостепенная цель коммерческого учреждения при условии, что оно не нарушает предписанных правил игры.

 

Примеры из практики исламского финансирования

Несмотря на то, что многие ученые всячески подчеркивают превосходство контрактов УПУ над долговым финансированием под обеспечение активами, исламские банки в подавляющем большинстве случаев прибегают к последней модели, в частности, контрактам типа мурабаха, иджара, салам, истисна. Прямое следствие широкого применения таких контрактов – это укоренение культуры потребления, жизни не по средствам, чрезмерного потребления в сочетании с перепроизводством, что наносит необратимый ущерб окружающей среде за счет истощения ее ресурсов. Впрочем, в данном исследовании мы не ставим перед собой цель изучить модели финансирования УПУ или долгового финансирования.

Но мы попытаемся разобраться с такими двусмысленными финансовыми продуктами, как бай аль-ина и таваррук. Об их успешности или ошибочности можно судить на основании того, насколько эти продукты соответствуют запрету риба и достигают ли они целей этого запрета.

Изучив эти финансовые схемы, мы пришли к заключению, что они являются ничем иным, как подменой названий.

 

а) Бай аль-ина (выкуп)

Контракты типа бай аль-ина обычно состоят в продаже актива/имущества первой стороной второй стороне на условии немедленной оплаты, за чем следует немедленная продажа того же актива/имущества второй стороной первой стороне по большей цене с условием оплаты в рассрочку.

В результате сделки ни одна из сторон не пользуется активом в целях собственного потребления, точно так же как сделка не влечет за собой возникновение узуфрукта (права пользования, манфаат).

Можно сказать, что данный финансовый продукт применяется для того, чтобы обойти коранический запрет процентной ставки, так как главная цель бай аль-ина подразумевает участие двух заинтересованных сторон, одна из которых готова заплатить, а вторая – получить договорную ставку.

Договор купли-продажи подразумевает, что покупатель получает выгоду от предмета договора: если это потребительский товар, то он использует его по назначению, либо покупает для дальнейшей перепродажи с целью получения прибыли. Однако при договоре бай аль-ина выгоды от предмета купли-продажи не получает ни одна из сторон. В данной сделке товар просто используется в качестве хила(уловки) для получения прибыли от займа, и ни одна сторона не имеет намерения извлечь выгоду из самого предмета купли-продажи.

Помимо того, что данная схема не отвечает требованиям шариата, она влечет за собой серьезные негативные последствия. С экономической точки зрения бай аль-ина может сыграть ту же роль, что сыграли кредиты в обвале кредитно-финансовой системы. В случае банковского кризиса неплательщик по схеме ина столкнется с теми же последствиями, что и большинство неплательщиков по кредитам, а непогашение долгов приведет к истощению капиталов.

Большинство ученых не одобряет бай аль-ина, хотя этот тип финансирования широко применяется в Малайзии и Брунее. Можно сказать, что это широко распространенная практика помещает ИФС в рамки культуры долгового финансирования. Более того, бай аль-ина служит крупным богатым корпорациям и не может помочь стартапам, которые, как правило, не имеют достаточных активов или другого обеспечения в поддержку своей заявки на финансирование.

Из вышеприведенного описания можно заключить, что схема бай аль-ина прекрасно вписывается в рамки доминирующей неолиберальной экономики и стала инновационным инструментом для завоевания новых рынков.

 

б) Таваррук

Таваррук – это модель финансирования, направленная на обеспечение клиента наличностью или личными средствами. Как и в бай аль-ина, в ней участвуют определенные товары/активы, необходимые для предоставления потребителю наличных средств, причем позднее потребитель выплачивает сумму большую, чем сумма займа.

Отличие таваррук от ина заключается в том, что вторая операция производится между клиентом и третьей стороной, а не клиентом и продавцом. Поскольку в таваррук участвует банк, действующий от имени клиента, это повышает стоимость финансирования за счет возникновения комиссионного вознаграждения за посреднические услуги при покупке и продаже.

Так же как и в бай аль-ина, товары не предназначены для использования покупателем, а являются хиладля легализации сделки. Таким образом, эта практика нарушает связь финансирования с реальным товарным обменом и рынком производства, потому что хотя купля-продажа товара имеет место, целью сделки является не товар, это означает, что он возвращается на рынок без какого-либо сигнала производителям о его замене.

Помимо того, что большинство ученых не считают таваррук допустимой моделью финансирования из-за скрытой процентной ставки, честный взгляд на его экономическую эффективность позволяет понять, почему он не отвечает социально-экономическим задачам ислама, а значит, нежелателен. Роль таваррукв экономике едва ли отличается от роли кредитования. Система, которая обеспечивает обмен денег на еще большие деньги, рано или поздно сама пострадает от неравенства, которое подразумевает данный обмен, и от нестабильности, которую он влечет.

С точки зрения макроэкономики исламские банки, практикующие модель таваррук, находятся в таком же положении, что и традиционные банки, предоставляющие процентные кредиты. У них нет способности к амортизации, которую им обеспечили бы операции с участием в прибыли.

Учитывая это неравенство и нестабильность, система, основанная на контрактах таваррук, также неэффективна. Как и долговое процентное финансирование, она не обеспечивает реальную интеграцию сектора товаров и услуг и финансового сектора. Процентному займу не сопоставлен никакой реальный актив, точно так же как никакой реальный актив не сопоставлен долговому обязательству, возникающему в результате первой из трех операций, составляющих сделку таваррук. В результате, единственный актив может лежать в основе бессчетного множества сделок таваррук, следовательно, такие сделки взвинчивают цены на рынке наличных средств за счет нереальных операций.

 

Вывод

В данном исследовании мы проследили, что исламские финансы не являются альтернативой традиционным. Скорее, это набор финансовых инструментов, ведущих к тем же самым последствиям. В процессе исследования мы кратко остановились на таких сомнительных финансовых продуктах как бай аль-ина и таваррук, их экономической эффективности и соответствии шариату. Было продемонстрировано, что эти продукты являются долговыми моделями и по своей сути заключаются в обмене денег на большие деньги. Таким образом, для экономики они играют ту же роль, что и процентные займы, которые приводят к несправедливой кредитной экспансии и спекулятивным расходам.

В итоге это порождает неэффективность и нестабильность экономики. Однако мы также делаем оговорку, что тот факт, что исламские финансы это «обычный бизнес», не обязательно значит, что мусульмане не могут вести свои финансовые операции по-другому. Основная причина сходства ИФС и традиционной системы в том, что исламский дискурс происходит внутри эпистемы, определяемой неисламскими ценностями. Таким образом, неудивительно, что те, кто занимается разработкой финансовых инструментов, не придумали ничего нового, а просто скопировали традиционные продукты и надели на них «исламские одежды».

Мы также утверждаем, что участники дискурса об исламских финансах находятся в ловушке мышления категориями социальных конструктов, таких как финансовая система, банки и т.п., и пытаются вывести инструкции и рекомендации для неперсонифицированной единицы, не связанной с человеком, его поведением и целями. Возможно, один из недостатков такого подхода – это предпочтение жизнеспособности и эффективности социальных конструктов в ущерб человеческому благополучию.

Далее мы продемонстрировали, что главная трудность при формулировке альтернативы традиционной финансовой системе заключается в переосмыслении фундаментальных утверждений об экономической деятельности. Первым шагом на этом пути должно быть признание того, что «гомо экономикус» — это только один из бесконечного множества возможных образов человека. Исламские принципы и ценности должны вдохновлять на изобретение экономических и финансовых практик, которые своим экономическим поведением полностью отличались бы от традиционных и в микро-, и макроэкономическом планах. Более того, эти инструменты могут стать предтечей иного человеческого поведения, руководствующегося не только собственными материальными интересами и соображениями рациональности.

Источник: CILE Center