Построение исламского государства как дело жизни двух выдающихся европейских мусульман (часть 5)

 М.А.Шериф (M.A.Sherif)

 

Верность делу жизни

Убеждения Асада и Изетбеговича, – прошли ли они испытание временем? В случае Асада, отказался ли он от своих идей 1947 года, увидев, что произошло в Пакистане в 1971 году (отделение Восточного Пакистана и создание Бангладеш)? Мог ли он после этого опыта продолжать верить в применимость исламского закона к сфере государства и правления и в его способность определять общественную жизнь?

Выдержал ли идеализм и гуманизм Изетбеговича предательства и политическую беспринципность – всю ту жестокую реальность, с которой он столкнулся в 1990-х годах после освобождения из тюрьмы?

На самом деле, ни тот, ни другой не отказались от своих прежних взглядов. В случае Асада, чтобы в этом убедиться, достаточно только просмотреть его комментарии к Корану, полностью изданные в 1980 году. Точно так же, выступления и интервью Изетбеговича указывают на то, что он остался верным социальным ценностям ислама.

Неизменность идеалов Асада, несмотря на его разочаровывающий пакистанский опыт, можно наблюдать в его комментариях. Приведем четыре примера:

«Воистину, Аллах велит вам возвращать вверенное на хранение имущество его владельцам и судить по справедливости, когда вы судите среди людей. Как прекрасно то, чем увещевает вас Аллах! Воистину, Аллах – Слышащий, Видящий» (Коран, 4:58).1

Асад указывает, что выражение «судить по справедливости» имеет более широкое значение:

«То есть, относится как к любому вверенному верующему материальному предмету или возложенной на него моральной ответственности, так и, в частности, к осуществлению мирской власти и политического суверенитета мусульманской общиной или мусульманским государством, к которым применим следующий аят».2

А именно:

«О вы, которые уверовали! Повинуйтесь Аллаху и повинуйтесь посланнику и обладателям власти среди вас. Если же вы препираетесь о чем-нибудь, то верните это Аллаху и посланнику, если вы веруете в Аллаха и в последний день. Это – лучше и прекраснее по исходу» (Коран, 4:59)3

Асад комментирует этот аят так:

«Вышеприведенный фрагмент излагает фундаментальный принцип образа действий верующего, а также концептуальную основу образа действий исламского государства.

Политическая власть вверена Аллахом («аманат»), и истинным источником любой верховной власти является Его воля, которая проявляется в предписаниях, составляющих Исламский Закон. В данном контексте акцент на «обладателях власти среди вас» ясно указывает на то, что те, кому вверена власть в исламском государстве, должны быть мусульманами».4

«По милости Аллаха ты был мягок по отношению к ним. Если бы ты был грубым и жестокосердным, то они непременно покинули бы тебя. Извини же их, попроси для них прощения и советуйся с ними о делах. Когда же ты примешь решение, то уповай на Аллаха, ведь Аллах любит уповающих»(Коран, 3:159)5

Асад пишет, что «это предписание, подразумевающее правительство, согласующее свои действия и советующееся о них, должно рассматриваться как одно из фундаментальных положений всего коранического законодательства, относящегося к управлению государством… при этом все авторитеты единодушны в том, что вышеприведенное указание, хоть и дано, в первую очередь, Пророку, обязательно к выполнению всеми мусульманами во все времена».6

По поводу аятов суры «Алак»:

«Видел ли ты того, кто мешает рабу, когда тот молится?» (Коран, 96:9-10)7

Асад пишет, что «без сомнения, что смысл этого фрагмента выходит далеко за пределы исторического события или конкретной ситуации, поскольку он применим к любым попыткам во все времена отрицать законную функцию религии в формировании жизни общества (религию символизирует слово «молится»), попыткам, совершаемым либо из убеждения в том, что религия является «личным делом» каждого человека, и поэтому не должна «вторгаться» в область общественную…»8

В суре «ан-Нур»:

«Верующими являются только те, которые уверовали в Аллаха и Его Посланника. Когда они находятся рядом с ним по общему делу, то не уходят, пока не попросят у него разрешения» (Коран, 24:62)9

С помощью своего политического чутья Асад дает этому аяту неординарное толкование:

«Логически развивая этот принцип [испрашивать разрешения Посланника (мир ему и благословение) на то, чтобы по уважительной причине не участвовать в курсе или политике, принятой большинством], мы приходим к тому, что можно назвать концепцией «лояльной оппозиции», которая подразумевает возможность несогласия по некоему аспекту общественной или государственной политики при абсолютной преданности общему делу».10

В разных местах комментариев звучит разочарование Асада в состоянии дел в мусульманском мире, например, его отчаяние по поводу того, что религия играет «главным образом формальную роль», что приводит к «культурной стерильности».11 Он также держался на критическом расстоянии от исламской революции 1979 года в Иране.12

Однако его вера в ислам как фундамент общественно-политического порядка, не пошатнулась. В предисловии к своей книге «Принципы государства и правления в исламе», вышедшей в свет в 1980 году, он утверждает, что «сам факт того, что ни одна из существующих мусульманских стран до сих пор не достигла формы правления, которую можно было бы назвать «исламской», делает продолжение этой дискуссии первоочередным требованием – по крайней мере, среди людей, для которых ислам является доминирующей реальностью жизни. Эта книга – попытка продолжить эту дискуссию».13

Одним из его последних публичных выступлений была лекция в Лондоне, организованная Исламским Советом Европы. Асад завершил свое обращение цитатой из Корана:

«Мы сделали вас общиной, придерживающейся середины, чтобы вы свидетельствовали обо всем человечестве, а Посланник свидетельствовал о вас самих» (Коран, 2:143)14

По словам его не менее выдающегося сына, социального антрополога профессора Талала Асада (Talal Asad), его отец до конца сохранял свой оптимизм.15

Отношение Изетбеговича можно проследить по его интервью и выступлениям после освобождения из тюрьмы в 1989 году. Он заявляет, что даже будучи в тюрьме, начал думать об опыте «Молодых мусульман» и необходимости политической партии: «Когда я решил основать такую партию, задумывал ее отличной от «Молодых мусульман», чтобы она была способна выдержать испытания, которые, со временем ей предстоит пройти… Я видел ее мусульманской партией. Я был уверен, что собрать вместе мусульман Югославии не составит труда…»16

Работа над созданием «Партии демократического действия» началась в ноябре 1989 года. Одной из трудностей, с которыми он столкнулся, было то, что «некоторые из мусульман, считавшие себя сербами или хорватами,.. ждали, что мусульмане объявят себя сербами или хорватами, но мусульмане этого не сделали, они не связали себя ни с кем».17 Другая трудность исходила от тех, кто «хотел устранить мусульманский и сделать акцент только на национальный, боснийский характер партии».18

В обращении к однопартийцам в мае 1990 года он отметил:

«Я начал мое выступление в Конституционной Ассамблее с «бисмиллях». Сделал это по двум причинам: во-первых, я совершенно искренне призвал на помощь Всемогущего, а во-вторых, это был знак религиозной свободы и явственный сигнал о неповиновении режиму. Раньше невозможно было даже представить, чтобы кто-то с трибуны произнес религиозную фразу».19

В последствии Изетбегович стал первым президентом ПДД. 

Изетбегович отразил в ПДД свою современную политическую установку. Манифест партии ссылался на «мощный нравственный потенциал религиозных учений» и призывал к фундаментальным реформам в области прав человека, образования, экономической системы, назначения судей и охраны окружающей среды. Он гласил, что «ПДД придает особое значение сохранению морально-этических ценностей семьи как важнейшего фактора воспитания личности и создания социальной гармонии в каждом обществе».20

В нем также говорилось, что «ПДД будет возрождать национальное самосознание мусульман Боснии и Герцеговины и добиваться уважения их национальной самобытности со всеми вытекающими отсюда последствиями в законах и политике».21

Его девизом была «реисламизация мусульман», которая должна происходить постепенно.22 Таким образом, дух «Исламской декларации», делающей акцент на нравственности и социально-экономической справедливости, был жив. 

Одностороннее провозглашение независимости Хорватией и Словенией в июне 1991 года и мечты Милошевича о «Великой Сербии» неминуемо привели к Балканским войнам 1992-1996 годов. Это было мрачное время для боснийских мусульман: «Против нас были не только четники, но и те народы международного сообщества, что испытывали к нам странную и непонятную неприязнь». 

Примером может быть поведение Дэвида Оуэна (David Owen), который был «международным посредником», но при этом поощрял Фикрета Абдича (Fikret Abdic) оспорить лидерство Изетбеговича в боснийском анклаве Бихач и расколоть военные усилия боснийцев.23

Для французских офицеров в миротворческих силах ООН боснийцы были «туземцами» (так же они говорили об алжирцах, когда воевали с Национальным фронтом освобождения), а для британского командования – «чурками» (the wogs)24, но даже тогда Изетбегович ориентировался по моральному компасу. 

Выступая перед Генштабом Армии Боснии и Герцеговины в декабре 1993 года, он заявил: «Когда вы уйдете отсюда, передайте кое-что солдатам. Скажите им, что они не должны преследовать слабых. Убедитесь, что народ не боится своей армии… Страсти накалены, все стороны совершают ужасные вещи… Как вы видите, Аллах послал нам тяжкое испытание. 

Нас уничтожают, убивают наших женщин и детей, наши мечети разрушают, но мы не должны убивать женщин и детей, не должны разрушать церкви. Мы не должны это делать, потому что это не наш путь, хотя отдельные случаи были. 

Здесь также присутствуют участники боевых действий, и, пользуясь случаем, я хочу сказать им (и пусть они передадут мои слова каждому здесь и повсюду): мы победим, потому что мы уважаем другие религии, другие народы, другие политические убеждения, и потому что мы стремимся быть порядочными людьми даже в нашем трудном положении…»25

Переговоры в Дейтоне были вынужденным шагом, и со свойственной ему самокритикой он отмечал: «Моя проблема была в том, что я не мог ни завоевать окончательный мир, ни вести полноценную войну. Переговоры состоялись на условиях шантажа, когда над головами боснийцев висел дамоклов меч. 

Народ, атакованный, малочисленный, плохо вооруженный, переживал ужасные страдания, а предлагаемый мир был противен не только моим принципам, но и принципам элементарной справедливости. Я едва ли мог принять такой мир, но еще труднее было возвращаться домой с сообщением о продолжении войны. Я шел туда как на Голгофу.»26

Однако с этим неудовлетворительным соглашением ему пришлось вернуться к своему народу: «И, по воле Аллаха, нас ожидал мир. Он наступил не сразу, но скоро. Наш Пророк (мир ему и благословение), по возвращении с тяжкой битвы, сказал, что пришел с малой битвы на большую, то есть, на битву за мир… Я не помню точные цифры, но когда я услышал от одной женщины, сколько у нас сирот, я был в ужасе. И потом, конечно, неизбежные вопросы справедливости и несправедливости. Поэтому – да пребудет с нами Аллах.»27

Как видим, все это время Изетбегович был верен «Исламской декларации», сутью которой была нравственность. За период мира и стабильности сколько бы он успел воплотить из своей программы исламского братства и государства? 

В 1997 году Изетбегович обратился к саммиту ОИС в Тегеране, не постеснявшись упомянуть горькие истины о проблемах мусульманского мира, но, кроме того, он сказал:

«Ислам – лучший, это правда, но мы не лучшие. Это разные вещи, а мы всегда переходим с одного на другое… С помощью религии и науки мы можем создать мощь, в которой нуждаемся. Это долгий и тяжкий путь, это изнурительное восхождение на гору, гору, о которой говорит Коран, но другого пути нет.»28

В другом выступлении в ОИС Изетбегович не обошел вниманием проблему терроризма, назвав ее «следствием нашей настоящей и будущей слабости. Терроризм не только аморален, но и непродуктивен. Он аморален, потому что страдают невинные люди, а непродуктивен, потому что с его помощью никто ничего не добился. Все серьезные политические движения в истории отвергли терроризм.»29

Интересно, что он тоже прошел полный круг. В своей речи в Эр-Рияде в конце 1997 года он упомянул о том, что недавно перечитал «Ислам на распутье» Мухаммада Асада. 

«Мудрый мусульманин предостерегает от так называемой «детской болезни» копирования западной культуры. Асад даже осмелился сказать, что вред от последствий такого копирования намного больше, чем материальные выгоды, которые оно может дать мусульманам! Невозможно копировать цивилизацию во внешних проявлениях, не попав в то же время под влияние духа, породившего эту цивилизацию… впитав этот дух, молодые поколения мусульман получили комплекс неполноценности, который состоит и в отказе от своей культуры… Разве Коран не призывает нас «Состязайтесь в добрых делах» (Коран, 5:48)? 

Но мы можем состязаться, только если укрепим сознание своей сущности. Сознательный мусульманин готов давать и получать, не отбрасывая свои исконные ценности… А сильный народ - тот, что, держась за моральные принципы, остается верен себе и открыт миру в самых трудных обстоятельствах.»30

Асад и Изетбегович не питали иллюзий по поводу государства мусульман или мусульманского мира, но в конце жизни посланием обоих было послание морального, социального и политического долга. Оба были великими мусульманами ХХ века, людьми мысли и дела, которые не утратили свое выношенное годами представление об исламе как о всеобъемлющем послании, распространяющемся на все аспекты жизни. 

Тогда, как и сейчас, притязания мусульман на независимость и автономию невыносимы для господствующих сил. 

Лорд Маунтбаттен смотрел на Мухаммада Али Джинну как на «лишенного чувства юмора» «психопата»31;точно так же, 45 лет спустя, лорд Каррингтон, бывший британский министр иностранных дел и генеральный секретарь НАТО, скажет об Изетбеговиче «этот ужасный человечек.»32

Неоконсерватор Мартин Крамер (Martin Kramer) резко осуждает Асада как «бродягу-мусульманина», «придерживавшего набора идеалов, который заставил бы покраснеть любого еврея, из среды которых он происходил.»33

И эту враждебность не следует недооценивать: «Природа исламского политического устройства, особенно, если она материализуется во многих странах, может причинить серьезное беспокойство другим державам.»34

Икбал и Джинна, Маудуди и Кутб, Асад и Изетбегович, – мы должны чтить память и достижения каждого из них. Важно помнить слова Хомейни о том, что «ислам – религия воинствующих людей, преданных истине и справедливости». Тот, кто пытается учить нас, кто достоин, а кто не достоин уважения, по сути, отнимает у нас право критиковать и оценивать свою собственную историю. 

Эти мусульманские лидеры должны вдохновлять наше новое поколение лидеров на то, чтобы крепко держаться за политическую программу, основанную на духе ислама, ибо даже критик достижений исламских движений считает, что «требование исламского государства является фундаментом будущего ислама и соответствующего правительства для мусульман.»35

1 Коран, 4:58 
2Комментарий 75, 4:58 
3 Коран, 4:59 
4 Комментарий 78, 4:59 
5 Коран, 3:159 
6 Комментарий 122, 3:159 
7 Коран. 96:9-10 
8 Комментарий 5, 96:10 
9 Коран, 24:62 
10 Комментарий 89, 24:62 
11 Комментарий 13, 46:11 
12 Лисбет Роше (Lisbeth Rocher), Фатима Шеркауи (Fatima Cherqaoui) (Из одной веры в другую: Обращения в ислам на Западе (D’une foi a l’autre: Les conversions a l’Islam en Occident) Paris: Seuil, 1986) пишут, что Асад говорил: «Хомейни хуже шаха и не имеет ничего общего с исламом», с. 64 
13 Принципы государства и правления в исламе. Предисловие. Dar Al-Andalus, 1980 
14 Коран, 2:143 
15 Цитирует Амир Бен-Давид (Amir Ban-David), цитируемая работа, с. 33 
16 Неизбежные вопросы, с. 64 
17 Интервью в Impact International 12-25 января 1990 
18 Подразумевает Адила Зульфикарпашича (Adil Zulfikarpasic), Неизбежные вопросы, с. 75 
19 Там же, с. 55 
20 Там же, с. 72 
21 Там же, с. 68-69 
22 Интервью с Фикретом Карчичем, цитируемая работа 
23 Ноэл Малколм (Noel Malcolm). Дэвид Оуэн и его балканская неудача (David Owen and his Balkan bungling) 
24 Брендан Симс (Brendan Sims), Неоконченный час: Британия и уничтожение Боснии, (Unfinished hour – Britain and destruction of Bosnia), Alan Lane 2001 
25 Неизбежные вопросы, с. 173, цитируемая работа 
26 Там же, с. 290 
27 Там же, с. 338 
28 Там же, с. 390 
29 Там же, с. 391 
30 Там же, с. 507-508 
31 Стэнли Уолперт (Stanley Wolpert), «Позорное бегство: последние годы Британской империи в Индии» (Shameful Flight – the last years of the British Empire in India) , Oxford, 2006, с. 10 
32 Брендан Симс, Неоконченный час: Британия и уничтожение Боснии, цитируемая работа 
33 http://sandbox.blog-city.com/the_road_from_mecca_muhammad_asad_born_leopold_weiss.htm 
34 с. 172, Али А. Алави, Кризис исламской цивилизации 
35 с. 158, там же

Источник: salaam.co.uk