Quran
Мансур Мировалев
Аральское море стало жертвой советских планов по ирригации огромных пространств пустыни, а сейчас в нем ловят отравленную рыбу.
При порывах ветра белая пыль взмывает в небо и распространяется по почве. Тонкий слой мелкого порошка одеялом покрывает скрученные, трясущиеся на ветру кустарники. Ландшафт напоминает сухую пустыню в зимнее время.
Но сейчас в западном Узбекистане апрель, — это среднеазиатское государство известно своим производством хлопка, — погода нехолодная. А то, что выглядит как снег, покрывающий ландшафт, на самом деле является солью с примесью целого коктейля ядовитых химикатов.
Менее 50 лет тому назад, соляные дюны на этой территории находились под морскими волнами. Это Аралкум, или же Аральские пески, самая молодая и самая токсичная пустыня, покрывающая площадь, размером с Нидерланды. Она ежегодно образует десятки тысяч тонн токсичной соляной пыли.
Аралкум – самая молодая и самая токсичная пустыня в мире, она образовалась на том месте, где некогда плескались воды Аральского моря
Эта соляная пыль обнаруживается даже в таких отдаленных местах, как Гренландия и Япония, она содержит пестициды, удобрения, химикалии и стоки с полей, ферм и городов пяти бывших советских среднеазиатских республик и Афганистана, — все это приносится сюда двумя могучими реками, чей ежегодный сток превышает таковой Нила.
Токсичная соляная пыль покрывает обнажившееся дно Аральского моря
Эти реки, Амударья и Сырдарья, некогда впадали в Аральское море.
Но четвертый по размеру внутренний водоем планеты пал жертвой советских планов по ирригации огромных участков степей и пустыни в целях выращивания хлопка и развития городов, и море, которое когда-то вместе со впадающими в него реками было источником одной шестой всего улова рыбы в Советском Союзе, умирает.
Хотя здесь все еще осталась толика рыбы, ее хватает только для обнищавших местных жителей и жадных, коррумпированных рыболовецких компаний, которые конкурируют за уменьшающийся ресурс моря, которое претерпевает то, что ООН назвала наихудшей антропогенной экологической катастрофой в истории.
Два загоревших на солнце рыбака направляют старую лодку к своим сетям, несмотря на пронизывающий холодный ветер, который дует на берегах озера Сарыбаш. Озеро некогда было заливом Аральского моря, но сейчас окружено дамбой, построенной при помощи международных доноров для того, чтобы собирать то малое количество воды, которое достигает бывшего морского порта Муйнак.
Сети, держащиеся на плаву при помощи пустых пластиковых бутылок, простираются на десятки метров в очень холодной воде.
Другие лодки, старые и изношенные, виднеются на берегу, они окружены желтыми высохшими камышами и заваленными мусором и отходами пустырями.
Рыбак выгружает свой улов из лодки; рыба поймана в озере Сарыбаш, которое некогда было заливом Аральского моря
Несколько больших, подрагивающих змееголовов обыкновенных (Channa argus)и десяток судаков и карпов, меньших размеров, — это все, что поймали их сети.
Для них и для десятков тысяч других людей в Каракалпакстане, расположенном на западе Узбекистана регионе, размером с Аляску и с населением только в 1,7 миллиона человек, рыбная ловля является вопросом выживания.
Но рыбаки сталкиваются со все большими трудностями по мере того, как море умирает.
Неважно, насколько малым является их улов, он нелегален, потому что они не получали разрешения у частной компании, которая арендует Сарыбаш у государства. Компания, которая называется Makha Shakha, имеет эксклюзивные права на заготовку всего, что ловится в этих водах.
Компания предлагает меньше доллара за килограмм рыбы рыбакам и ведет ожесточенную войну против всякой возможной конкуренции. Если их поймают охранники компании, двум рыбакам будет грозить штраф в размере почти 10 долларов за каждую пойманную ими без лицензии рыбину.
Рыбаки и инспектора находятся на противоположных сторонах полулегального коррумпированного бизнеса, который годами поставляет рыбу, в мясе которой содержатся пестициды, на черный рынок, действующий вне санитарного и налогового контроля.
Бизнес обходит правительственные регуляции и опустошает озера, водоемы, ручьи и каналы, питающиеся той водой, которая осталась в Амударьи.
«Больше нет профессиональных рыбаков, только браконьеры», — говорит пожилой рыбак из Муйнака, затягиваясь дешевой сигаретой сидя у своей хибары, построенной из кирпича-сырца и покрытой сухим камышом.
«Мы ловим рыбу, пока они не поймают нас».
Муйнак сейчас находится на расстоянии 150 километров от двух оставшихся фрагментов Аральского моря.
Жизнь далека от оптимизма на узбекской стороне Аральского моря. Более 100 миллионов тонн соляной пыли ежегодно выдувается из пустыни Аралкум, и токсичные бури длятся днями, загрязняя воздух, воду и еду.
«Иногда я пролетал на высоте 3000 метров и видел пылевую бурю, которая бушевала на высоте 2 100 - 2 300 метров», — говорит Владимир Зуев, пенсионер из Муйнака, бывший пилотом самолета; он вспоминает о пылевых бурях, которые видел, когда летал на самолете «Антонов».
На расстоянии 250 километров от бывшей береговой линии почва все еще выглядит словно покрыта снегом, — это соль. Земледелие невозможно. Только пустынные кустарники, тамариски и единичные абрикосовые деревья растут в Муйнаке.
Фрукты и овощи поставляются из расположенных дальше селений и продаются на еженедельном базаре.
Вода соленая и сильно загрязненная, тогда как из пяти водоочистительных установок, построенных иностранными донорами, только две едва работают.
И хотя местные коровы и козы приспособились к скудной диете из пустынных кустарников, их молоко горькое и содержит мало жира.
Коровы дают горькое молоко, в котором мало питательных веществ по причине плохой кормовой базы
Заболеваемость туберкулезом, анемией, онкологическими болезнями, гепатитами и почечными болезнями, а также уровень пороков при рождении и генетических болезней в Каракалпакстане намного выше, чем где-либо еще на территории бывшего Советского Союза и всего коммунистического блока, а детская смертность достигает 75 смертей на каждую тысячу новорожденных — это в семь раз выше, чем в США, согласно местным и международным данным.
Несмотря на опустынивание территории, рыба остается основным продуктом питания — и главным источником белка для местного населения.
«Рыба — это все, что нам нужно, не давайте нам ничего другого», — говорит Надежда Анютина, учительница-пенсионерка, стоя у своего дома с низкими потолками и побеленными рушащимися стенами.
«Мы готовим даже рыбный плов», — рассказывает она, упоминая о традиционном для Средней Азии блюде, обычно готовящемся из риса, мяса и моркови.
Местная рыба, однако, сильно пропитана токсинами, потому что органические загрязнители легко накапливаются в ее жире, особенно это касается хищных видов рыбы, находящихся на верхушке пищевой пирамиды.
В пищевой цепочке уровень содержания химикалий растет, это касается и медленно разлагающихся органических загрязнителей, к которым относятся диоксины и другие вещества, источником происхождения которых являются пестициды, по словам Джооста ван дер Меера, голландского исследователя, возглавляющего отдел в международной медицинской благотворительной организации «Врачи без границ».
«Потребление рыбы, пойманной в этих водах, в районе Аральского моря, вряд ли благоприятно для здоровья, особенно для маленьких детей, — говорит он. — Результатом может быть увеличение риска заболевания раком или проблемы в умственном развитии и учебе».
Высокий уровень содержания химикалий в воде и соляной пыли в регионе Аральского моря представляет собой угрозу, в частности, и для умственного развития детей
Для рыболовецких компаний, известных здесь под названием «арендаторы», вроде Makha Shakha, рыбная ловля — это, прежде всего, прибыль, и ничего больше.
С 2003 года более десятка таких компаний взяли в аренду три значительных по размеру озера около Муйнака — наряду с бесчисленными мелкими водоемами в дельте Амударьи.
Местные жители называют рыболовецкие компании «мафией» и заявляют, что они используют запрещенные сети с мелкой ячейкой, электрический ток и даже газ хлорин для вылова рыбы. Они настаивают на том, что «арендаторы» нанимают бывших заключенных для того, чтобы те мстили и избивали тех, кто продает свой улов покупателям-конкурентам.
Эти покупатели, которые прибывают в Муйнак на подержанных автомобилях или микроавтобусах из расположенных в центральном Узбекистане городов Бухара и Самарканд и часто предлагают картофель, лук и фрукты вместо наличных денег, также часто подвергаются избиению, их автомобили нередко повреждают, тогда как коррумпированные власти закрывают на это глаза.
«Идет война между посредниками и "арендаторами"», — говорит владелец тайной коптильни в Муйнаке. Он гордо заявляет, что использует опилки для копчения рыбы, вместо сухих навозных гранул, как это делают его конкуренты.
Враждующие между собой рыбаки, «арендаторы» и посредники «формируют целостную теневую экономику, потому что рыба не продается в магазинах, а базары в городах завалены рыбой», — говорит Лидия Павловская, старший исследователь, она изучает виды рыб и их среду обитания в Академии Наук в Нукусе, столице региона.
Аральское море некогда обеспечивало одну шестую часть улова рыбы в Советском Союзе
Базары западного Узбекистана полны сырой и копченой рыбы, которая стоит до 15 долларов за килограмм, хотя менее 2000 тонн рыбы было выловлено в Каракалпакстане в прошлом году, согласно правительственным узбекским источникам.
Рыба, как правило, продается с расположенных на улице прилавков, там нет холодильников или хотя бы льда.
Она никогда не сертифицируется и не упаковывается, а продавцы гордо заверяют своих покупателей в том, что она доставлена прямо из Муйнака — даже если ее выловили вверх по течению Амударьи в массивных резервуарах, перенаправляющих воды реки на хлопковые и рисовые поля.
«Это ничто иное, как разграбление рыбных ресурсов», — говорит Павловская.
Узбекские власти отказались комментировать эти обвинения.
Представители трех работающих в Каракалпакстане рыболовецких компаний также отказались от комментариев, а в одном случае даже угрожали автору этого материала преследованием.
Неудивительно, что жители Муйнака испытывают мало симпатии по отношению к «арендаторам», но их недовольство только усугубляется. Они осторожно критикуют узбекские власти и громко обвиняют (в своих проблемах) рухнувшее советское государство.
«Москва начала весь этот беспорядок, но совершенно ничего не помогает нам», — говорит бывший пилот Зуев.
Москва все это заварила, но некоторые среднеазиатские правительства продолжают такую практику. Мелкое и со многими островами — слово «Арал» означает «остров» — море было некогда домом для примерно сорока видов рыбы, включая эндемического аральского лосося.
Окрестные оазисы были плотно покрыты кустарниками, а пойма и болота представляли собой удивительную экосистему, в которой были представлены фламинго, среднеазиатские гиены и ныне вымерший тугайный тигр.
Муйнак был оживленным морским портом со своим флотом, пляжами и курортами. Выпас скота, производство кож и рыбная ловля давали работу тысячам людей, но главным работодателем города был огромный консервный завод, который работал круглосуточно и без выходных, перерабатывая сотни тонн рыбы в год.
Лодки в песках Аралкума ржавеют — это символ катастрофы Аральского моря, одной из наихудших в истории человечества
Но утопические планы коммунистической Москвы по переустройству Средней Азии почти не были исполнены. Десятки тысяч километров ирригационных каналов без подкладки были поспешно сооружены, но дамбы и электростанции нарушили нерестовые пути рыб.
Пересыхание моря стало очевидным в 1960-е годы.
Централизованная рыбная ловля прекратилась в Муйнаке в 1983 году, а консервный завод работал еще несколько лет, перерабатывая мороженую рыбу, доставляемую из Каспийского моря и других регионов Советского Союза.
Десять лет спустя директор консервного завода совершил самоубийство — когда море потеряло 90% своего объема.
Узбекский президент Ислам Каримов никогда не упускает возможности строго критиковать советскую политику в Средней Азии, хотя его правительство предпочитает поддерживать наиболее ужасное ее наследие — хлопковую промышленность с ее расточительными методами ирригации.
Хотя экспорт хлопка приносит более 1 миллиарда долларов ежегодных доходов, узбекские власти пока что так и не сделали инвестиций в перестройку примитивных каналов.
«Это означает, что у каракалпаков нет надежды, — говорит специализирующийся на проблемах Средней Азии московский аналитик Данил Кислов. — Это медленный геноцид».
Источник: Aljazeera
Add new comment