Printer Friendly, PDF & Email
29 May, 2017
Опубликовал: Islam.plus

Юсуф ибн аль-Шейх аль-Балави родился в Малаге, городе на южном побережье современной Испании, в 1132 году. То был закат правления династии Альморавидов в аль-Андалусе. Известно, что он покидал родину только один раз, в 1165 году – это было паломничество в Мекку, из которого он вернулся на следующий год, написав краткий отчет об этом путешествии.

Однако эти несколько страниц, посвященных одному городу, содержат бесценную информацию об одном из выдающихся памятников античности, который подробно и многословно описывали многие авторы до и после него, зачастую, больше опираясь на свое воображение, чем на факты. Речь идет об Александрийском маяке, который называли одним из семи чудес античного мира и который по сей день остается символом самой идеи путешествия.

Путешественник Ибн аль-Шейх и Александрийский маякРукопись Ибн аль-Шейха «Китаб алиф ба» («Книга А и Б») была обнаружена в каирской библиотеке только в 1870 году. Прошло еще 60 лет, прежде чем испанский арабист Мигель Асин-Паласьос (Miguel Asín Palacios) указал на ее истинную ценность. Книга вовсе не похожа на путевые заметки, скорее, ее можно назвать учебным пособием, которое Ибн аль-Шейх предназначал для своего сына. Оно состоит из набора случайных мыслей и отрывочных сведений, адресованных маленькому ученику. Но среди них Паласьос обнаружил описание Александрийского маяка с указанием размеров – пожалуй, наиболее точное и подробное из всех, сделанных теми, кто наблюдал это сооружение до того, как оно было разрушено землетрясением 1323 года.

Александрия всегда привлекала путешественников из аль-Андалуса, искавших новых знаний и впечатлений, так как обычно это был первый порт, куда заходили их корабли, отчалив от родных берегов. Кроме того, здесь можно было найти ученых с исламского Востока, разбиравшихся в предметах, малоизвестных на арабском Западе. Одним из таких ученых был выходец из Персии, знаток хадисов Абу Тахир аль-Силафи. Именно у него брал уроки Ибн аль-Шейх, возможно, любуясь при этом знаменитым маяком.

Учитывая строгие критерии отбора и анализа хадисов, должно быть, такие ученые как аль-Силафи не могли оставаться равнодушными к тому, что маяк оброс массой легенд, мифов и откровенных преувеличений, и никто не пытается отделить вымыслы от фактов.

По некоторым сообщениям, высота маяка превышала 650 м, его мрамор сиял так ярко, что при его свете в лунную ночь портной мог продеть нитку в иголку, огонь маяка был виден даже в Стамбуле, а его строительство обошлось в 23 тонны серебра – почти вдвое дороже, чем строительство Парфенона в Афинах.

Эти и другие легенды пересказывали известнейшие классические авторы, среди них Плиний, Страбон, Лукиан Самосатский, Ахилл Татий (Таций), живший во II веке в Александрии. Последний сравнивал маяк «с горой посреди моря, почти достигавшей туч».

Другие невероятные истории повторяли арабские и персидские географы, обычно считающиеся довольно надежными источниками: в IX веке – Аль-Йакуби, в X веке – Аль-Масуди и Ибн Хаукаль, в XI веке – Аль-Йакут, в XII веке – Аль-Идриси, и даже через много лет после путешествия Ибн аль-Шейха, Аль-Казвини – в XIII веке, а в XV веке – Мухаммад ибн Абд аль-Муним аль-Хамйари в «Ар-Рауд аль-митар фи хабар аль-актар» («Ароматный сад с сообщениями про страны»). На их фоне оказывается, что сообщение аль-Шейха является едва ли не самым достоверным.

О жизни Ибн аль-Шейха известно мало. В этом смысле основным источником сведений является энциклопедия известных людей Аль-Андалуса «Ат-Такмила», написанная Ибн аль-Аббаром. Он утверждает, что Ибн аль-Шейх был архитектором и строителем, построил в родной Малаге 25 мечетей и 50 колодцев. Легко представить, как Ибн аль-Шейх, оставив книги, поднимается по лестнице на маяк с измерительной веревкой в руке, чтобы изучить сооружение снизу доверху, снаружи и изнутри.

Для начала Ибн аль-Шейх указывает точное расположение маяка:

«Расстояние между Александрийским маяком и городом составляет около 1,61 км или немногим более. Город расположен к югу от маяка. Он находится на маленьком острове посреди моря, оттуда построена дорога на берег длиной примерно 600 локтей, шириной 20 локтей и на три локтя возвышающаяся над уровнем моря. Таким образом, во время прилива вода покрывает этот переход… Маяк возвышается на дальней стороне острова».

Путешественник Ибн аль-Шейх и Александрийский маякДалее он пишет, что основание маяка представляет собой квадрат, каждая сторона которого имеет в длину 45 шагов:

«…о его основание часто бьются волны моря, окружающего строение с восточной и южной сторон. Расстояние между строением и стеной [вокруг маяка] 12 локтей… Фундамент строения сложен из больших камней под водой… Стена построена очень прочно, как будто монолит, из-за плотного прилегания известняковых блоков… на одной из стен из белого камня, выходящих в море, есть надпись…  только очертания букв, оставленных твердым камнем, длинные и черные, все еще можно разглядеть».

Неудивительно, что слова стерлись, ведь их более 1400 лет разрушал соленый морской ветер. Надпись была сделана от имени архитектора маяка, построенного по приказу бывшего военачальника в войске Александра Македонского, позднее царя Египта Птолемея I.

Строительство (вместе с подводной частью) длилось в общей сложности около 20 лет и завершилось уже при его сыне Птолемее II Филадельфии, по разным данным, около 283 года до н.э. или 297 года до н.э. Как нам известно, Ибн аль-Шейх уже не смог ее прочесть, но ее записал тот, кто видел ее раньше. Это надпись на греческом, которая гласит:

«Сострат из Книда, сын Дексифана – богам-спасителям от имени мореходов».

Далее Ибн аль-Шейх пишет, что поднимаясь по пандусу из галереи первого уровня, насчитал 68 дверей и помещений, а также называет общую высоту: 53 сажени плюс подземная часть. Он чрезвычайно внимателен ко всем замерам:

«Я писал прямо на месте, так как, идя на маяк, взял с собой чернильницу, бумагу и размеченную веревку, чтобы не упустить ни малейшей детали, ибо этот маяк – чудо».

Путешественник Ибн аль-Шейх и Александрийский маякЗатем он описывает, что собой представляли три уровня маяка: квадратное основание, средняя часть – восьмиугольной формы, а сверху – цилиндрическая. Наверху находилась маленькая мечеть, якобы построенная при одном из первых мусульманских правителей Египта Ахмаде ибн Тулуне, над ней была плоская крыша:

«На нее выходили четыре двери, как будто здесь был купол».

Он отмечает, что огонь на маяке, поддерживаемый деревянными дровами, продолжает гореть как в греческие и римские времена, и его отраженный свет по-прежнему служит ориентиром кораблям, заходящим в гавань.

Возможно, что Ибн аль-Шейх был очарован Александрийским маяком еще и потому, что он напоминал ему другой легендарный маяк, еще недавно стоявший в 100 км от его родного города, в Кадисе. Кадисский маяк, предположительно построенный финикийцами, был разрушен вторгшимся войском Альмохадов, которые повелели сравнять его с землей, потому что по преданию под ним были закопаны сокровища.

Географ из Гренады Мухаммад ибн Абу Бакр аз-Зухри, живший в XII веке, приводит описание маяка в Кадисской бухте: он был трехуровневым и четырехгранным, его венчала мужская статуя, стоявшая лицом на восток, как будто вглядывавшаяся в морскую даль, чтобы поймать взгляд более известной 6-метровой статуи опершегося на трезубец Посейдона на верхушке Александрийского маяка.

Описанию Аз-Зухри не хватает подробностей, но у современных ему читателей оно неминуемо вызывало в памяти написанное неизвестным автором примерно в то же время «Описание аль-Андалуса», в котором восхвалялись архитектурные красоты доисламского Кадиса:

«Везде в городе также есть удивительные древние руины, которые не изменило прошедшее время. Эти следы свидетельствуют о могуществе города и существовании великого царства».

Альмохады своим варварским поступком, несомненно, изменили облик города к худшему, и Ибн аль-Шейх, архитектор и строитель, прекрасно это понимал.

Путешественник Ибн аль-Шейх и Александрийский маяк

Когда в 1165 году Ибн аль-Шейх так сильно заинтересовался Александрийским маяком, возможно, он вспоминал о том, что утратили его соотечественники 20 лет назад? Возможно, с его стороны это было попыткой сохранить хотя бы память об Александрийском маяке, который к тому времени был уже в плохом состоянии? И, быть может, его внимание означало подспудное осуждение Альмохадов за разрушение Кадисского маяка? Справедливо предположить, что Ибн аль-Шейх так подробно описал Александрийский маяк, чтобы напомнить соотечественникам об их маяке – былой гордости Кадиса.

Через 200 лет после приезда Ибн аль-Шейха Александрийский маяк по-прежнему исполнял свое предназначение в гавани: указывал путь кораблям, и мореходы, пережившие в плавании немало опасных бурь, по-прежнему чувствовали облегчение, завидев его приветливый свет – об этом осталось немало письменных свидетельств.

Ибн Баттута, побывавший в Александрии в 1326 году, всего через три года после того, как маяк был поврежден землетрясением, писал, что «один из фасадов в руинах». Когда он приехал в город снова – в 1349 году – «это была почти полностью куча обломков, куда больше нельзя было войти, даже приблизиться ко входу». На месте маяка построили небольшую сторожевую башню, простоявшую до 1480 года, когда мамлюкский султан Кайт-бей велел возвести на руинах крепость, названную его же именем, которая и сейчас стоит на входе в бухту.

Путешественник Ибн аль-Шейх и Александрийский маякХотя маяка (по-арабски, «манара») больше нет, он не просто сохранился в исторической памяти Запада: через однокоренное слово «минарет» он волне зримо присутствует в западной культуре. А благодаря описанию Ибн аль-Шейха мы в своем воображении словно видим его воочию — таким, каким когда-то он представал перед мореплавателями давно минувших веков.

Источник: Aramco World

Поделиться