Коран
М.А.Шериф (M A Sherif)
Суть духовных воззрений Асада и «Ислам на распутье»
Мухаммад Асад, урожденный Леопольд Вайс, был сыном еврейского адвоката и внуком раввина. Его семья жила во Львове, который входил в состав Австро-Венгрии. Фрагменты биографии Асада упоминаются в различных публикациях, но лишь собранные вместе они позволят понять процесс интеллектуального формирования Асада и его приход к исламу.
Современный английский ученый Абдал Хаким Мурад (Abdal Hakim Murad) (он же Тим Винтер (Tim Winter)) интересно описывает момент прихода в лоно ислама, говоря о своем собственном духовном пути: «определенно, была уверенность, что Он смотрит и ждет. Проходили месяцы и годы, и мне ничего не оставалось кроме как признать «сознательную» природу Абсолюта, как будто я играл с Ним в шахматы. Я выдвигал аргумент, а Он показывал мне ответ. Все события приобрели религиозное значение, потому что я вступил в «скрытую игру» как говорят суфии».1 Вступление Асада в дар-уль-ислам было подобной комбинацией духовного опыта и мистического томления.
В предисловии к «Исламу на распутье» Асад пишет:
«В конце концов, это был вопрос любви; а любовь состоит из многих вещей: из наших желаний и одиночества, наших высоких целей и недостатков, нашей силы и слабости. Так было и в моем случае. Ислам пришел ко мне как грабитель, ворвавшийся в дом среди ночи, но, в отличие от грабителя, он пришел, чтобы остаться и принести добро».
В «Дороге в Мекку» Асад дает следующее автобиографическое примечание:
«Однажды – это было в сентябре 1926 года – мы с Эльзой [супруга Асада, на которой он женился годом раньше] ехали берлинским метро. Это был вагон первого класса. Мой взгляд случайно задержался на фигуре хорошо одетого мужчины, сидевшего напротив меня, по-видимому, преуспевающего бизнесмена… Сейчас большинство людей были хорошо одеты, сыты и довольны, то есть, человек напротив меня не был исключением. … Тогда я начал смотреть вокруг, на другие лица в вагоне, принадлежащие исключительно добротно одетым и сытым людям: почти на каждом из них я различал выражение скрытого страдания, настолько скрытого, что, казалось, его не осознавали даже сами люди. Впечатление было настолько сильным, что я сказал об этом Эльзе… Вернувшись домой, я случайно взглянул на свой стол, на котором лежал открытый Коран – я начал его читать накануне. Механически я взял книгу, чтобы отложить в сторону, но, когда я закрывал ее, мой взгляд остановился на строках, и я прочитал:
Страсть к приумножению отвращает вас [от служения Аллаху] до тех самых пор, пока вы не сойдете в могилы. Но не так должно быть! Скоро вы [об этом] узнаете!
На какой-то момент я онемел, мне показалось, что книга затряслась в моих руках. Я протянул книгу Эльзе: «Прочитай. Это ответ на то, что мы увидели в метро». Ответ был столь однозначным, что все мои сомнения исчезли. Теперь я знал, уже без всяких сомнений, что держу в руках боговдохновенную книгу: хотя она попала в руки человека тринадцать веков назад, в ней предвосхищалось нечто, что может происходить только в наше сложное механизированное, полное иллюзий время... но
никто не способен самостоятельно предвидеть мучения людей, характерные именно для двадцатоо века. Коран говорил голосом более великим, чем голос Мухаммада…».2
Немедля Асад нашел имама исламской миссии в Берлине и произнес перед ним шахаду.3 Исмаил Ибрахим Навваб (Ismail Ibrahim Nawwab), писавший об Асаде, описывает этот эпизод как «мощное духовное прозрение, напоминающее опыт первых мусульман».4
В другой раз Асад вспоминает о своем сне, в котором он «пересекал пустыню верхом на верблюде, когда ко мне подошел человек. Ему было лет сорок, он был одет в абайю с короткими рукавами. Он сказал мне: «Иди этим путем». Дальше на моем пути мне повстречались огромные ворота, из которых лился ослепительный свет. Поколебавшись мгновение, я решил войти в ворота… С поразительной ясностью я вдруг понял, что возврата нет. Когда я рассказывал шейху об этом сне, он сказал мне: «Этот человек – никто иной, как пророк Мухаммад, и он привел тебя к откровению». 5
Едва ли это мысли и действия человека, который в дальнейшей жизни будет пытаться воспользоваться исламом как «инструментом». Если он действительно искал общественно-политическое измерение ислама, то очевидно, что эти взгляды основывались на глубоких духовных озарениях.
Год спустя, в возрасте 27 лет, Асад отправляется в хадж. Случай и обстоятельства приводят его ко двору Абдулазиза ибн Сауда. В 1932 году он уезжает из Аравии. Дальше его путь можно проследить в предисловии к «Дороге в Мекку»:
«Я отправился в Индию и встретился с великим мусульманским поэтом-философом и духовным отцом пакистанской идеи, Мухаммадом Икбалом (Muhammad Iqbal). Именно он вскоре убедил меня отказаться от моих планов ехать в Восточный Туркестан, Китай и Индонезию, и остаться в Индии, чтобы помочь выяснить интеллектуальные предпосылки будущего исламского государства, которое на тот момент было едва ли чем-то большим, чем просто мечта в провидческом уме Икбала». 6
«Ислам на распутье»
В марте 1934 года в 34 года Асад опубликовал «Ислам на распутье», книгу, которая стала попыткой проанализировать преобладающее чувство неудовлетворенности и бросить вызов доминирующим идеологиям Запада:
«Средний человек Запада – будь то демократ или фашист, капиталист или большевик, рабочий или интеллектуал, – знает одну только положительную «религию», а именно – поклонение материальному прогрессу… Храмы этой «религии» – гигантские заводы, кинотеатры, химические лаборатории, танцевальные залы, гидроэлектростанции, а ее священники – банкиры, инженеры, кинозвезды, промышленные магнаты, спортсмены-чемпионы. Неизбежным результатом этого стремления к власти и удовольствиям является возникновение враждующих групп, вооруженных до зубов и твердо намеренных истреблять друг друга везде и всегда, как только их интересы сталкиваются между собой… единственным выводом является то, что цивилизация такого рода должна быть смертельным ядом для любой культуры, основанной на религиозных ценностях. Ответ на наш первоначальный вопрос, возможно ли приспособить исламское мышление и образ жизни к запросам западной цивилизации – отрицательный».7
Благодаря своей дальновидности, Асад смог предвидеть приближение мировой войны. По мнению эль-Аффенди, «Ислам на распутье» «предлагает бескомпромиссную критику западной современности и ее материализма и предостерегает мусульман против того, чтобы следовать тем же путем».8 Этот текст также указывает на то, что автор ценит ислам не только как духовное утешение:
«С точки зрения исторического наблюдателя, сильное одностороннее влияние, какое западная цивилизация оказывает на мусульманский мир – независимо от того, признают ли это сами мусульмане, – вовсе не удивительно, потому что оно является результатом длительного исторического процесса, аналогичного тем, которые есть и в других местах. Но если историк, интересуясь только наблюдением, может этим и удовлетвориться, для нас, мусульман, проблема остается нерешенной. Для нас, являющихся не просто интересующимися зрителями, но самыми настоящими действующими лицами этой драмы, для нас, считающих себя последователями Пророка Мухаммада, проблема здесь только начинается. Мы верим, что ислам, в отличие от других религий, – это не только духовный настрой ума, приспособляемый под разные культурные установки, это самодостаточная культурная сфера, социальная система с абсолютно определенными особенностями». 9
Вызов Асада Западу и его движение в сторону общественно-политического измерения ислама произошло в большей степени благодаря его прозрениям как интеллектуала, который признал скудость его собственной европейской родины, и в меньшей степени – влиянию столь демонизируемых неоконсерваторами исламских движений в мусульманском мире. Мурад Хоффман указывает, что эта книга – «монументальная историческая, интеллектуальная и социологическая критика христианства и Запада в целом. Ее можно считать первым практически полным отвержением Европы и западной идеологии. За ней последовали труды таких авторов как Саид Кутб …».10
Маулане Маудуди – он на три года моложе Асада – пришлось выжидать до 1938 года, когда он смог найти случай воплотить свое особое видение мусульманского возрождения. Это осуществилось посредством создания, как теперь говорят, «института политики» «Общества “Дар-уль-ислам”» в Патханкоте. В его уставе перечислены два мауланы из семи членов: «маулана Мухаммад Асад (Леопольд Вайс), журналист издания Model Town, Лахор» и «маулана Саид Абул ‘Ала Сахиб Маудуди, журналист из Куча-Пандит, Дели, редактор ‘Tarjuman al Qur’an’, Лахор».11
Что же подразумевается под словом «распутье» в названии «Ислам на распутье»? Как пишет Асад, «проблема сегодняшних мусульман – это проблема путника, который оказался на распутье. Он может оставаться там, где стоит, но это может означать смерть от голода. Он может выбрать другое направление, на которое указывает знак «К западной цивилизации», но тогда ему придется навсегда попрощаться со своим прошлым. Или он может выбрать другую дорогу, ту на которую указывает знак «К реальности ислама». Только эта дорога способна привлечь тех, кто верит в прошлое и возможность его преобразования в живое будущее». 12
Между 1935 и 1938 Мухаммад Асад работает над переводом на английский язык сборника хадисом имама Бухари. Он издает пять томов 40-томного проекта, но в его планы вмешивается Вторая мировая война. Во время пребывания в Индии Асада интернировали, так как будучи австрийским гражданином, после оккупации Австрии немцами в 1938 году, он автоматически стал гражданином Германии. Он пробыл в тюрьме шесть лет. Позднее он отмечал: «англичанине обвинял меня, что, как доверенное лицо ибн Сауда, я получил нефтяную концессию для американцев, а не для англичан. Все это было безумием».13 Отец и родная сестра Асада были депортированы из Вены нацистами и погибли в концлагере. Как ни парадоксально, но нацисты бросили в тюрьму его родных, а враги нацистов – его самого.
Интеллектуальная мощь «Молодых мусульман»
К тому времени, когда Асада освободили из заключения, Алие Изетбеговичу оно еще предстояло.
Формирование Изетбеговича проходило в рядах и читающих кружках организации «Молодые мусульмане». В 1941 эта инициативная группа боснийских студентов-мусульман действовала в Белградском университете, в ней было и женское подразделение. Эта ассоциация молодых мусульман (YMA) поддерживала связи с коренным населением, славянами мусульманского вероисповедания – бошняками – в первой гимназии Сараево, где учился Алия Изетбегович. Эти юноши и девушки оспаривали авторитет своих пассивных духовных руководителей и надеялись на другое будущее. Как пишет Изетбегович: «они указывали на новые идеи, которые больше соответствовали тому, что я хотел слышать о моей религии… В центре движения «Молодые мусульмане» лежал ислам, который опирался на два противоположных по сути принципа – антифашизм и антикоммунизм».14 Эти молодые люди сознательно изучали другие европейские языки, «на собраниях коллективно читали труды об исламе Мухаммада Асада из Германии и доклады о политической ситуации в мусульманском мире… Изетбегович сам научился хорошо говорить не только по-немецки, но и по-французски и по-английски».15
Когда в апреле 1941 года Югославию оккупировала немецкая армия, вместо монархии была создана фашистская Хорватская Республика, «Молодые мусульмане» не подчинились профашистскому режиму усташей, и им отказали в официальной регистрации. Так же как и в случае Асада, молодежное движение было встревожено ростом тоталитаризма в сердце Европы и стало искать иной путь, который видело в исламе. Те настроения хорошо переданы в статье одного члена движения, напечатанной в 1942 году: «ислам был не просто религией, но и универсальной идеологией, которая охватывала жизнь общества и государственные вопросы».16 Изетбегович продолжал участвовать в этом движении и после прихода к власти коммунистов во главе с Тито, что привело к его аресту в 1946 году, но, видимо, до этого, он успел написать рукопись своей книги «Ислам между Востоком и Западом». 17
В книге есть места, перекликающиеся с «Исламом на распутье» Мухаммада Асада, что свидетельствует о длительном воздействии читательских кружков «Молодых мусульман». Оба текста начинаются с философских размышлений и постулирования идеи:
«Без религии и понятия неутомимого человеческого духа, как сказано в «прологе на небесах», нет истинной веры в высшую ценность [автор говорит о древнейшем завете «Аласту би раббикум…» (Я ваш Господь) Коран 7:172]. Без этого, нет веры в то, что человек есть, человек вообще возможен, что он реально существует. Атеистический гуманизм содержит противоречие, потому что если нет Бога, то нет и человека [далее Изетбегович дает сноску со ссылкой на Коран 90:8-17, цитируя полностью: «Воистину, Мы создали человека с тяготами… Разве Мы не наделили его двумя глазами? Языком и двумя устами? Разве мы не повели его к двум вершинам…»]
«…Человек – это продукт его окружения» – этот фундаментальный постулат материализма послужил отправной точкой для всех последующих бесчеловечных теорий в праве и социологии, и практики манипулирования человеком, которые в наше время достигли чудовищных масштабов в эпоху нацизма и сталинизма. Сюда же относятся все другие подобные соблазнительные теории о превосходстве общественных приоритетов над личностными, о долге человека служить обществу. Человек не должен никому служить, он не должен быть средством. Все должно служить человеку, а человек должен служить одному только Богу. В этом – конечная суть гуманизма».18
Мунир Гаавранкапетович (Munir Gaavrankapetovic), один из лидеров «Молодых мусульман», арестованный и подвергшийся пыткам в 1949, подтверждает эти созерцательно-аналитические идеалы:
«у нас не было намерения прийти к политической власти. Все, что мы обсуждали в наших программах, вращалось вокруг изучения Корана и хадисов Пророка Мухаммада… основной целью движения было привить мусульманам социальную и моральную ответственность, которая грозила стать инстинктом».19
Фрагмент из книги «Ислам между Востоком и Западом», красноречиво провозглашает:
«имя исламу дали не его законы, приказания, запреты, не усилия тела и души, к которым он призывает, а нечто, включающее в себя все это и превосходящее его; то, что есть момент познания, то, что дает душе силы смотреть в лицо времени и готовность вынести все, что может предложить жизнь, это истина покорности Богу. Покорность Богу, имя ее – ислам».20
В другом важном пассаже, Изетбегович прозрачно намекает, к чему клонит:
«Ислам не знает специальной «религиозной» литературы в европейском смысле слова, так же как нет у него и чисто светской литературы. Каждый исламский мыслитель – теолог, так же как каждое истинно исламское движение – это политическое движение».21
И «Ислам на распутье» Асада, и «Ислам между Востоком и Западом» Изетбеговича основаны на высокой оценке морально-этических ценностей ислама. Но также важно, что оба текста содержат указания, которые могут быть ценной альтернативой доминирующим представлениям и идеологиям их времени. Они обнаруживают увлеченность авторов идеей ислама не только как духовным утешением и нравственным учением, но и как принципом социального устройства.
Почему стала возможной подобная близость во взглядах двух людей, принадлежащих разным интеллектуальным кругам Европы? Во-первых, у них был схожий опыт: эссе Асада «Ислам на распутье» было написано, когда почти весь мусульманский мир был колонизирован, испанцы бомбили Риф в Марокко. Изетбегович написал свой труд в тени тоталитарного режима, который крушил любую оппозицию: он сам был арестован в 1946 году и пробыл в тюрьме три года. Другой возможной причиной следует назвать восхищение Мухаммадом Икбалом и его поэзией о возрождении и сопротивлении (поэма «Асрар-э-худи» в переводе Рейнольда Николсона (Reynold Nicholson) вышла на английском в 1915 году, «Забур-и аджам» в переводе Артура Эрберри (Arthur Arberry) – в 1927). Также возможно, что сходство их подходов объясняется одинаковым пониманием Корана и жизни Пророка, то есть оба осознали их скрытый призыв к борьбе с угнетением во имя справедливости. И, наконец, «Ислам на распутье» и «Ислам между Востоком и Западом» были написаны, когда их авторы находились в одной и той же фазе жизненного цикла, а именно в фазе открытия и анализа.
Однако их размышления о политической стороне ислама нашли выражение позже. Это произошло на следующем этапе: этапе непосредственных действий, общественной активности и социального строительства.
1 Абдал-Хаким Мурад. Quicunque Vult или Подростковое путешествие в ислам (Quicunque Vult, or, A teenage journey to Islam’)http://www.masud.co.uk/ISLAM/ahm/Quicunque-Vult-or-A-teenage-journey-to-Islam.htm
2 Дорога в Мекку. Глава «Даджаль»
3 В миссии «Ахмедия» под управлением мауланы Садруддина (http://ahmadiyya.org/WordPress/2008/10/19/life-of-muhammad-asad/) Вероятно, имя «Асад», по-арабски, «лев», было переводом «Леопольд» – имени, данного ему при рождении
4 Вопрос любви: Мухаммад Асад и ислам. Islamic Studies, т.3 9, № 2 (2000)
5 Лизбет Роше (Lisbeth Rocher), Фатима Шеркауи (Fatima Cherqaoui). Из одной веры в другую: Обращения в ислам на Западе (D’une foi a l’autre: Les conversions a l’Islam en Occident) Paris: Seuil, 1986
6 «Дорога в Мекку», глава «История в истории»
7 Ислам на распутье, глава «Дух Запада»
8 Абдельвахаб эль-Аффенди. Народ на грани: Религиозная реформа и бремя мусульманского интеллектуала на Западе. Harvard Middle Eastern and Islamic Review, №8 (2009), с. 28
9 Ислам на распутье, предисловие
10 Islamic Studies, т. 39, №2 (2000) с. 238
11 Тазкира Маудуди (Tazkira Maudoodi), т.1, с. 712-713; Darul Maarif Islami, Mansura, Lahore
12 Ислам на распутье. Заключительный параграф главы «Об имитации»
13 Islamic Studies 37:4 (1998)
14 Неизбежные вопросы. с. 16-17
15 ‘Izetbegovic, man of insight and inspiration’ (Изетбегович, человек проницательности и вдохновения), Muslim News, London; 24 сентября 1993; статья автора на основе интервью с боснийским историком Фикретом Карчичем (Fikret Karcic).
16 Аль-Хидая, журнал «Джамият-улама». Информацию предоставил автору доктор Фикрет Карчич в интервью, опубликованном Muslim News 24 сентября 1993. Статья «аль-Хидая» написала анонимным «молодым мусульманским студентом-медиком».
17 Неизбежные вопросы. с.26; Изетбегович также утверждает, что впоследствии внес в нее исправления
18 Ислам между Востоком и Западом, гл. 1 «Сотворение и эволюция» с. 39-40; цитаты из второго издания изд-ва American Trust Publications, 1989
19 Интервью Файзала Давджи (Faizal Dawjee), Al Hayat, Лондон, 29 сентября 1993
20 Ислам между Востоком и Западом. с. 293
21 там же. с. 196, гл. 7 «Моисей-Иисус-Мухаммад»
Добавить комментарий