Глубокое недоверие питает кризис в ЦАР

 

Луиза Ломбард

Укрепление ослабевших общественных отношений в Центральноафриканской Республике является ключом для достижения прочного мира...

Прошлой осенью дипломаты из США, Франции и ООН использовали наиболее мощное оружие из своего словесного арсенала - геноцид - для того, чтобы привлечь внимание к конфликту в постоянно «забываемой» Центральноафриканской Республике (ЦАР). В тот момент определение насилия в ЦАР словосочетанием «этническая чистка» было слишком растяжимым, а использование слова «геноцид» было откровенной политической уловкой. Но спустя шесть месяцев, конфликт стал выглядеть намного более похожим на геноцид. Что же произошло, и что можно сделать?

В марте 2013 года повстанческая коалиция под названием «Селека» («союз», - в переводе с языка санго, который выполняет функции лингва франка в ЦАР) захватила столицу, Банги. Это пестрое сборище вооруженных людей с преимущественно мусульманских пограничных районов ЦАР и прилегающих к ним районов Чада и суданского Дарфура было объединено только одним желанием - занять правительственный дворец в Банги и грабить по пути. Грабежами они занимались. Нет точных данных относительно количества убитых, но известные инциденты, от убийств до изнасилований, совершенные боевиками «Селеки», исчисляются сотнями. Новый президент Мишель Джотодия, гражданский служащий, превратившийся в военно-политического предпринимателя, был бессилен остановить насилие и эксплуатацию, чинимые боевиками «Селеки». Вскоре повстанцы начали управлять городами,как своими собственными феодальными уделами.

Среди населения ЦАР, около 80% из которого составляют христиане и анимисты, вызрел гнев. Местные жители воспринимали членов «Селеки»как иностранцев, по причине их религии и неопределенного происхождения (многие работают, пересекая границы в ЦАР, Чаде и Судане). Христианские ополченцы, назвавшие себя «антибалака», начали формировать протест против несправедливости. Название «антибалака» восходит к местным группам защиты, члены которых проходили обряды духовного посвящения (и якобы становились неуязвимыми для пуль автомата Калашникова). «Балака» также означает «мачете» на языке гбайя, на котором разговаривают в западном регионе ЦАР. Но они были далеко не простыми защитниками крестьян, ибо получали поддержку и финансирование со стороны политиков, коих сверг Джотодия, включая и бывшего президента Франсуа Бозизе, и некоторых представителей его ближайшего окружения, жаждущих вернуться к власти.

Религиозный окрас

В ходе борьбы «антибалака» начали обобщать свои обиды и стали рассматривать всех выходцев из Чада, всех суданцев и даже всех мусульман как таковых в качестве своих врагов. Такое восприятие привело к нападкам на полукочевых фульбе, пастухов и торговцев, которые на протяжении долгого времени жили и кочевали в ЦАР, а также владельцев магазинов, которые в этой стране почти все являются мусульманами. Но то, что сегодняшние конфликты приобрели религиозный окрас, нельзя считать полной неожиданностью.

Бозизе был главой влиятельной церкви и политизировал религию как никто из прежних лидеров ЦАР, он сделал ее критерием для определения кому доверять и кому даровать синекуры, - в 1980-е годы таким критерием была этническая принадлежность. Более того, 10-летнее пребывание Бозизе на вершине исполнительной власти во многом обуславливалось поддержкой Чада, а в свою очередь чадские солдаты и граждане наслаждались почти полной безнаказанностью на земле ЦАР.

«Антибалака» начали масштабное наступление в декабре и с тех пор укрепили свои позиции. 2000 французских солдат и 6000 миротворцев Африканского Союза прибыли в страну, покуда «антибалака» наращивали размах операций, они медленно переключили свое внимание с «Селеки» на «антибалака». Самопровозглашенный координатор «антибалака», бывший парламентарий и министр по делам молодежи и спорта во времена Бозизе, Патрис-Эдуард Нгаиссона, действует из укрепленного укрытия в Банги. Международные миротворцы сейчас воюют с «антибалака», чтобы защитить тех немногих мусульман, которые еще остались - которые прячутся в двух мечетях города.  

Тем временем население страдает. Более 200 000 человек бежало только из Банги. Боевые действия пагубно сказались на производстве сельскохозяйственной продукции в сельских районах, а все владельцы магазинов были изгнаны, из-за чего людям трудно удовлетворять даже свои базовые потребности. Юго-западные районы ЦАР, в которых добываются алмазы, сейчас стали зоной наибольшего насилия за пределами Банги. До конфликта большинство из тех, кто покупал алмазы и финансировал их добычу, были мусульманами, предки которых были выходцами из Чада и Судана. В прошлом году, когда боевики «Селеки» заняли территорию, то управляли ею согласно своим прихотям, что сильно увеличило обиды на «чужаков» из Чада и Судана, которые воспринимались в качестве людей, извлекающих выгоду из этой отрасли экономики. В Бода, например, город сейчас разделен. Мусульмане зажаты, им обрезали поставки жизненно необходимых продуктов питания и медикаментов. «Антибалака» контролируют дороги, поэтому мусульмане не могут покинуть город.

Одной из причин того, что ситуация дошла до такой стадии, стала слабость и запоздалость дипломатических усилий, которые систематически упускали возможности и оставили миротворцев на местах с багажом задач, который скорее увеличился, чем уменьшился. Когда «Селека» захватила столицу в прошлом году, было ясно, что потребуются значительные силы миротворцев для обеспечения хотя бы минимального уровня безопасности. Однако прошло почти полгода прежде чем дипломаты начали признавать серьезность ситуации. Солдаты Франции и Африканского Союза начали прибывать в страну только в конце 2013 года. Но вялая реакция международного сообщества не может рассматриваться в качестве единственной причины нынешних трудностей страны. Ослабление общественных связей в Центральноафриканской Республике, ‒ долгосрочный процесс, который значительно ускорился в последние годы, ‒ также подпитало противоборство.

Покуда ополченцы стараются устранить остающихся в Банги мусульман (либо убивая их, либо принуждая к отъезду из города), религиозные лидеры ЦАР - сообща с дипломатами в Нью-Йорке и Брюсселе - продолжают настаивать на том, что их страна имеет долгую историю межрелигиозной гармонии и что нынешнее насилие является только отклонением. Это правда, что страна в целом избегала масштабного насилия. Но стимул к новому взаимно полезному сотрудничеству и отказу от фундаменталистских идеологий (люди здесь часто нарушают определенные предписания своих религий, чтобы работать с людьми других вероисповеданий) представляет собой только половину истории об общественных отношениях в Центральноафриканской Республике. Вторая половина заключается в глубоком и всеобъемлющем недоверии. С момента прихода Ислама и христианства на эту территорию более 100 лет тому назад (Ислам пришел на землю нынешней ЦАР еще в средние века, а христианство - в 19-м столетии), процесс политико-экономической интеграции, который их сопровождал, повлек за собой новые формы насилия. В ЦАР кажущиеся взаимоисключающими импульсы открытости и недоверия переплетены самым тесным образом.

За последние несколько десятилетий, политики в регионе стали более воинственными. В Судане конфликт длился с 1960-х годов, а гражданская война в Чаде началась в 1970-х. С 1990-х и до сих пор в Демократической Республике Конго множатся различные повстанческие движения. В разное время участники всех этих конфликтов использовали территорию ЦАР для грабежей путников или в качестве убежища. В то же время экономический прогноз для подавляющего большинства жителей становится все хуже. В этом контексте, два социальных тренда - пластичность идентичности и потенциальная готовность к сотрудничеству и недоверие, обуславливающееся долгой историей насилия - стали обеспечивать благодатную почву для военно-политического предпринимательства и мятежа. Нынешнее противоборство в ЦАР и проявления ненависти, которые им движут, являются самым последним, видимым, симптомом этих более широких тенденций.

В краткосрочной перспективе понятно, что должно произойти. Даже в обычно разобщенной ООН за последние недели вызрело широкое согласие относительно необходимости наращивания силы миротворческой миссии в ЦАР. Наконец, было принято решение разрешить миротворческую миссию ООН, но ожидаемые 10 000 солдат не сменят силы MISCA (миротворцев Африканского Союза) до сентября. На протяжении последующих пяти месяцев французские солдаты и миротворцы MISCA (за исключением чадского контингента в 1200 солдат), усиленные 800 солдатами Европейского Союза, будут оставаться на своих осажденных позициях.

В более отдаленной перспективе становление прочного мира потребует процесса, в ходе которого произойдет примирение этих двух историй общественных отношений в Центральноафриканской Республике. Этот процесс не должен ограничиваться восстановлением доверия и он не должен передаваться исключительно в руки религиозных лидеров, поскольку именно религиозная терминология противоборства определяет проблему. Скорее, проблема заключается в том, чтобы впервые установить доверие во всем обществе Центральноафриканской Республики. Огромность и трудность этой задачи не уменьшают ее необходимости.

Источник: Aljazeera America