Quran
Джон (Яхья) Эдерер (John (Yahya) Ederer)
Эта статья является продолжением цикла «Преодоление чрезмерной «арабизации» веры с помощью Корана и Сунны»
Вопрос 5. Новообращенные неарабского происхождения и молитва
Почти четыре года я проработал в Кувейте директором отдела англоязычного призыва Комитета презентации ислама (Islam Presentation Committee). За эти годы мне довелось неоднократно общаться с новыми мусульманами. Когда я только начинал, по правилам официальной правовой системы в соответствии с распоряжениями министерства юстиции следовало давать новому мусульманину исламское (арабское) имя1, после чего приступать к обучению его молитве на арабском языке. Официально удовлетворительным уровнем знаний и навыков, позволяющим новообращенному мужчине жениться на женщине, рожденной в исламе, считалась его способность прочитать молитву на арабском языке! По милости Аллаха, после нескольких встреч с некоторыми учеными и работниками министерства мы смогли отказаться от этого критерия.
Ислам – это универсальное божественное послание человечеству, руководство в том, как надлежащим образом взаимодействовать с Творцом и Его творениями. Суть этого послания в том, чтобы развить духовный стержень, приготовиться к будущей жизни, в которой нас будут судить за решения, принятые нами в этой жизни. Живя по этим божественным принципам и призывая к этому других, мы должны развить в себе глубокое понимание этого послания и научиться выражать его на нашем родном языке. В этой связи хотелось бы напомнить аят, который постулирует основную идею данной серии статей:
«Мы отправляли посланниками только тех, кто говорил на языке своего народа, чтобы они [могли] разъяснять людям [смысл писания]» (Коран, 14:4)
Так называемая «арабизация» ислама среди неарабов чаще приводит к тому, что нам кажется: чем больше арабских слов мы используем, тем более «настоящими» мусульманами мы становимся. Я побывал во многих исламских школах и обнаружил, что большинство детей неарабского происхождения свободно декламируют многие суры Корана и многие религиозные взывания. Но проблема заключается в том, что большинство из них понятия не имеют, что все это значит. Еще хуже, что им привита установка на вторичность содержания по отношению к языку: неважно, что это значит, главное, что это звучит на арабском. Я даже встречал детей арабских родителей, которые владели разговорным арабским, но затруднялись хоть сколько-нибудь связно объяснить смысл заученного из Корана.
Странно слышать, как неарабы говорят, что «возносят» свои молитвы Богу. С точки зрения языка, возможно, все правильно, но в духовном смысле это звучит так, как будто вы делаете это для Бога без всякой пользы для себя, или, еще того хуже, делаете то, что нужно Ему. Возможно, мое предположение ошибочно, но в Коране предельно ясно говорится, что Богу ничего от нас не нужно и «Кто поступает праведно, тот поступает во благо себе» (Коран, 41:46).
Я никогда не слышал, чтобы арабы говорили подобное, на арабском это звучит как سأقدم صلاتي (sa uqaddim salaati). Они говорят سأصلي (sa usallee), что означает «я помолюсь» или, точнее, «я обращусь к Господу и испрошу у Него прощения» 2. Похоже, что поскольку многие неарабы не понимают своих молитв, им кажется, что они что-то приносят Богу, как будто Ему это нужно.
Цель данной статьи – на примере личного и социального опыта в совокупности с нашей научной традицией повысить уровень исламской духовности в массах.
Корень проблемы, которую мы пытаемся решить, заключается в общеизвестном утверждении, что молитва (салят) должна быть исключительно на арабском языке, в противном случае она недействительна. Справедливости ради признаем, что некоторые ученые, действительно без колебаний объявляют это догматом.
С помощью некоторых ссылок я попытаюсь проиллюстрировать, что подобное мнение, возможно, и отражает позицию некоторых ученых, но не является решающим и не перекрывает мнения подавляющего большинства традиционных, классических ученых в области теории исламского права, особенно, когда речь идет о новообращенных.
Прежде всего, чтобы люди поняли суть, тот, кто возглавляет молитву (имам), должен иметь определенную подготовку, в частности, он должен овладеть искусством вести молитву так, как это делал Пророк (мир ему и благословение), в том числе – говорить по-арабски. Итак, мы не призываем менять традицию исламской молитвы. Скорее, мы обращаемся к исламскому правоведению в поисках ответа на вопрос, объясняющий духовную слабость новообращенных мусульман и детей, воспитанных в неарабском окружении.
Я собираюсь показать, что Коран следует читать по-арабски, но его можно переводить в молитвах про себя до тех пор, пока человек не усвоит смысл на своем родном языке и не научится обобщенно и дословно понимать значения, сопоставляя слова на арабском и своем родном языке.
Поминание (зикр) можно переводить, но предпочтительно оставлять его на арабском, овладевая им по системе, схожей с заучиванием Корана. Молитва (салят) того, кто пользуется переводом для поминаний все-равно действительна, хотя и не предпочтительна – все зависит от того, как долго он полагается на переводную версию. Мольбы (дуа), которые говорил Пророк подпадают под то же правило, тогда как во время земного поклона (суджуд) разрешается взывать к Господу от всего сердца на своем родном языке: арабском или любом другом.
Ниже мы приводим упоминания различных ученых в поддержку рекомендованной нами практики.
1. В классических книгах по теории права при обсуждении столпов или обязательных требований к молитве, почти никогда не упоминается о том, что она должна быть арабской.
2. «Если неараб плохо говорит по-арабски и не может надлежащим образом произносить слова, ему даже разрешается говорить начальный такбир [Аллаху акбар или «Бог – величайший», который произносится в начале и в промежутках молитвы] на своем родном языке и этого будет достаточно по мнению большинства исламских юристов, о чем много писали ученые шафиитской и ханбалитской школ. Ибо такбир – это поминание Всевышнего, которое совершается на всех языках. Маликитская школа и некоторые ханбалиты считали, что если он не может выговорить слова молитвы, эта обязанность с него снимается, и для него достаточно намерения совершить молитву. Все остальные упоминания о молитве подпадают под это же правило. Что касается чтения Корана, большинство ученых сходятся на том, что его следует читать по-арабски – за исключением Абу Ханифы, о котором сообщают, что в преклонном возрасте он изменил свое мнение и присоединился к мнению большинства»3.
3. «Первоначально Абу Ханифа разрешал людям читать Коран в переводе на персидский независимо от того, знали они арабский или нет. Его прославленный ученик Абу Юсуф был с этим не согласен и утверждал, что тем, кто знает арабский, следует запретить читать на персидском; тогда как тем, кто не владеет арабским, следует это разрешать. Позднее Абу Ханифа согласился с мнением Абу Юсуфа, о чем упоминается у ибн Абидина»4.
4. «Большинство мазхабов (ханбалиты, шафииты, маликиты) запрещали чтение Корана в переводе… Ханафиты считали недопустимым для тех, кто знает арабский язык, читать на другом языке…»5.
5. Мое резюме длинной цитаты: Абу Ханифа издал свое собственное постановление относительно дозволенности поминаний в саляте и пятничной проповеди, независимо от того, владеет ли человек арабским. Его ученики Абу Юсуф и Мухаммад не согласились и придерживались того же мнения, что и относительно Корана. Далее цитата из того же отрывка: «Сообщалось Ибн Абидином в пояснении аль-Тахави, что если человек, совершающий такбир в молитве, поминающий Аллаха при заклании животного или во время хаджа, делает это на персидском или любом другом языке, то это разрешено и Абу Ханифой, и его учениками, независимо от того, знает этот человек арабский или нет. Это значит, что позднее они согласились с Абу Ханифой в этом вопросе, а он позднее согласился с ними по поводу Корана… Шафиитский и ханбалитский мазхабы согласны с тем, что недопустимо произносить поминания в переводе, если человек хорошо знает арабский, тогда как это разрешено – произносить в переводе – если человек не владеет арабским. Это также применимо к ташаххуду (упоминание Бога со свидетельством веры) и молитвам за Пророка»6.
6. «Ханафитами сообщается, что взывание на других языках, кроме арабского, макрух (нежелательно)… Очевидное оправдание тому заключается в том, что взывание на другом языке, кроме арабского, не является первичным предпочтением. [Далее следует толкование составителей Энциклопедии]. Было бы справедливым толковать, что нежелательность ближе к запретному (караха тахримийа) в молитве, тогда как вне молитвы было бы просто лучше (караха танзихийа) избегать произносить взывание на другом языке, кроме арабского.
Маликиты запретили взывание на других языках, кроме арабского, потому что это сводит на нет истинно возвышенные чувства. Великий ученый маликитского мазхаба аль-Лакани ограничил предыдущее утверждение аль-Карафи, отметив, что запрет следует распространять на тех, кто взывает не на арабском, а на другом языке, которого он не понимает. Если же взывающий понимает, что он говорит, то ему это разрешено во время молитвы или вне молитвы, что следует из аята 31 суры «аль-Бакара»:
«И Аллах научил Адама всем именам…» и аята 4 суры «Ибрахим» «Мы отправляли посланниками только тех, кто говорил на языке своего народа…»(Коран, 2:31).
Имам аш-Шафии делал различие между поминанием/мольбами, которые переданы Пророком, и взыванием собственного сочинения. Относительно поминания/мольбы, о котором поведал Пророк, существует три мнения:
– Наиболее достоверное мнение в шафиитской школе, с которым согласны ханбалиты: переводить их разрешено для молитвы тех, кто плохо владеет арабским, если это будут делать те, кто хорошо владеет арабским, то их молитва в переводе не принимается.
– Разрешено переводить в любом случае.
– Запрещено переводить в любом случае, если это не необходимо.
Взывание не на арабском, которое измышляет сам молящийся, ученые шафиитского мазхаба чаще всего запрещают…»7.
7. Ибн Таймия сказал:
«Взывание разрешено на арабском или любом другом языке, ибо Богу известны намерения взывающего. Бог знает, как звучит мольба его создания, независимо от языка»8.
8. Разница между чтением Корана и чтением поминания и мольб, которым учит Пророк (мир ему и благословение), основана на хорошо известном факте, что наше писание – Коран – это слово, точные божественные слова, слова Всемогущего Бога, и оно само по себе является чудом. С другой стороны, хадисы – свыше дан лишь их смысл, а произносил их Пророк, который сам иногда изменял их слова. Поэтому допустимо рассказывать хадис по смыслу, который и есть самым важным. Многие ученые говорят «يجوز أن يروى الحديث بالمعنى» – это значит, что разрешено рассказывать хадис, сохраняя его значение и допустимо изменять некоторые слова 9.
Источник: SuhaibWeb
1 См. предыдущую статью этой серии
2 с.386-387 lisaan al-arab dar al-hadeeth al-Qahirah
3 Кувейтская энциклопедия исламской юриспруденции, т.5, с.232-233, ссылаясь на «аль-Фатва аль-Хиндийя» 1/69, аль-Дасуки 1/233, аль Мугни 1/462
4 Кувейтская энциклопедия исламской юриспруденции, т.27, с.73
5 Кувейтская энциклопедия исламской юриспруденции т.11, с.169, ссылаясь на ибн Абидин 1/325, Bada’I al-Sana’I 1/112-113
6 Кувейтская энциклопедия исламской юриспруденции т.11, с.170-171, ссылаясь на аль-Маджму 3/299-301, , Nihayatul-Muhtaj 1/46, Rawdatul-Talibeen 1/221, 226, Kashaf al-Qannaa’ 2/34
7 Кувейтская энциклопедия исламской юриспруденции т.11 с.172-173, ссылка на al-Manthoor fil-Qawa’id lil-Zarkashi 1/282-283, аль-Маджму 3/299-300, 4/522, ибн Абидина, Хашият аль-Дасуки 1/233, аль-Мугни 3/292, Kashaf al-Qanaa’ 2/420-421
8 Маджму аль-Фатва 22/488-489
9 al-Ghazali fil-Mustasfa с.133, al-Razi al-mahsool fee ‘Ilm al-Usool 4/669, al-Suyooti tadreeb al-Rawi
