Меняют ли потребности времени (толпы?) миссию творчества?

Теймур Атаев

Размышления о творчестве

Как часто сегодня можно услышать призыв «писать легче, доступнее». Причем данный клич касается не только печатного слова, но также музыки, картин, сценариев… А все потому, что-де у молодежи (а это основной потребитель нынешней печатно-аудио-визуальной информации в сети) совершенно нет времени, да и желания, рассуждать, размышлять, анализировать.

Новое поколение привыкло к высокой скорости поглощения информации, перескакиванию со странички на страничку, а самое главное, к «лайкам» неких фото или собственных статусов. В свете чего молодым людям ну совершенно не интересно и недосуг вникать в аналитику или поиск ответов на вечные вопросы, выражаемые в слове, художественных изысках или музыкальной форме. Даже фильмы, где нужно немного прибегнуть к использованию серого вещества, сразу оказываются ненужными.

В данной связи особо актуальными, как никогда, становятся высказывания выдающегося композитора, пианиста, дирижёра первой половины ХХ века Сергея Рахманинова. Почему именно к словам данного Мастера хочется обратиться? Да по той простой причине, что своей удивительной и неповторимой музыкой он беседовал со слушателями. Хотя, скорее, сначала с самим собой, а потом уже с почитателями его недюжинного таланта. То есть подходил к написанию произведений С. Рахманинов через призму прочувствованного в жизни, пережитого. Через думы, сомнения, вопросы.

Потому и неудивительно, что он называет сочинение музыки такой же насущной потребностью для себя, «как дышать или есть: это одна из необходимых функций жизни». Это — «существующая внутри меня жажда выразить свои чувства при помощи звуков, подобно тому как я говорю, чтобы высказать свои мысли». 

Вот спрашивается, если автору (композитору, художнику, писателю, фотографу, режиссеру…) есть что сказать, да и форма разговора уже выстроена внутри него, каким образом он может подстраиваться под некие рамки, вызванные сиюминутной модой? Ведь тогда приходится идти на поводу, а не самому «прорываться» со своими мыслями, идеями, выкладками к слушателю.

«Я не испытываю симпатии к композиторам, которые пишут по заранее составленным формулам или теориям», готовят произведение «в определённом стиле только потому, что этот стиль в моде, — говорит С. Рахманинов, — истинная музыка никогда не создавалась таким образом и, я осмелюсь сказать, никогда и не будет так создаваться». Ведь музыка, по его словам, это «выражение индивидуальности композитора во всей её полноте. Но эта цель не может быть достигнута рационалистично, по заранее разработанному плану, подобно тому, как портной кроит по мерке».

Прекрасно сказано, однако. Иными словами, публицист, сценарист или гончар не могут окунаться в интересы «новой толпы», лишая себя возможности выражать собственную душу в той форме, в какой они хотели бы. Да и не может быть по-другому, ежели творчество никоим образом и никогда не готово раскрываться в строго очерченных границах. Вернее, оно может существовать в данных условиях, но в таком случае это будет безжизненный конформизм.

«Я сам никогда не взялся бы писать в современном стиле, который полностью расходился бы с законами тональности или гармонии», — подчеркивает С. Рахманинов, продолжая, что никогда не научился бы и любить такую музыку, ибо музыка должна быть любима, идти от сердца и быть обращена к сердцу.

Прекрасный взгляд, подтверждающий, насколько для творческой личности важно оставаться самим собой, избегая работать на «зов времени», далеко не всегда отражающий уровень и интеллектуальный потенциал мастеров того или иного поприща.

Музыка композитора, продолжает С. Рахманинов, должна выражать, в том числе, «любовь, его веру и мысли, возникшие под впечатлением книг, картин, которые он любит», становясь «обобщением всего жизненного опыта композитора». Посему если начать «изучать шедевры любого крупного композитора», в музыке мастера можно уловить «все особенности его индивидуальности». Время готово посодействовать смене музыкальной техники, но оно «никогда не изменит миссию музыки».

Опять-таки, великолепное разъяснение темы, рассматриваемой нами. Жизненность же сказанного С. Рахманиновым проявляется в том, что, по его признанию, в деятельности творческих личностей вполне реально наступление кризисных этапов. 

«В самый трудный и критический период моей жизни, когда я думал, что всё потеряно и дальнейшая борьба бесполезна, я познакомился с человеком, который был так добр, что в течение трёх дней беседовал со мной», — делится с читателем С. Рахманинов. А говорит он не о ком ином, как об уникальном на все времена Льве Толстом:

«Молодой человек, — сказал он мне, — Вы воображаете, что в моей жизни всё проходит гладко? Вы полагаете, что у меня нет никаких неприятностей, что я никогда не сомневаюсь и не теряю уверенности в себе? Вы действительно думаете, что вера всегда одинаково крепка? У нас у всех бывают трудные времена; но такова жизнь. Выше голову, и идите своим путём».

Наверное, комментарии к сказанному мэтром литературы излишни. 

 

Страшный Суд и нотки оптимизма

С. Рахманинов всегда был честен со слушателями, раскрывая перед ними собственный мир. И не будь в нем этой прекрасной творческой жилки, вряд ли он сотворил бы свое последнее произведение («Симфонические танцы») таким, каким оно предстает перед нами. Музыка-размышление. Музыка-раздумье. Музыка и думы о насущном, земном и переходном периоде к Следующей жизни. Наверное, здесь венец духовных исканий композитора, которыми он искренне делился с публикой с самого начала своей деятельности.

В завершающем творчество С. Рахманинова произведении отчетливо звучит (как и в его некоторых предшествующих шедеврах) тема Dies irae (лат., букв. «День гнева», подразумевающий Страшный Суд) — секвенция в католической мессе. Данный аспект настолько был важен для С. Рахманинова, что, по словам авторитетного пианиста, музыковеда ХХ века Иосифа Яссера, в сохранившихся личных архивах композитора его рукой подчеркнута третья «строфа посланного ему мною русского текста поэмы Dies irae»:

Раздаётся чудесный звук трубы,
Он проникает в земные могилы,
Зовёт всех предстать перед Троном.

В этом ракурсе весьма символично, что в своей Первой симфонии, то есть на заре музыкальной деятельности, С. Рахманинов также использовал тему Dies irae, пусть и не столь отчетливо. Однако, общеизвестно, что симфония провалилась, приведя молодого композитора к своего рода психологической катастрофе. Но, что интересно, в 2012 году блестящий дирижер Владимир Спиваков исполнил это произведение с НФОР, совершенно по-новому прочитав С. Рахманинова, фактически проведя невидимую, но явно ощущаемую нить с заключительными рахманиновскими «Симфоническими танцами».

Но такое понимание (восприятие) В. Спиваковым С. Рахманинова далеко не случайно, так как, по его признанию, «во всем творчестве Сергея Васильевича его беспокоила и напрягала мысль о том, что Страшный Суд может произойти завтра».

Давайте будем объективны, мог бы В. Спиваков прочувствовать С. Рахманинова изнутри, сочиняй последний исключительно для потребностей моды, когда не остается места сердцу? Наверное, вопрос риторический. Но что в этом анализе дирижера С. Рахманинова особо привлекает, так это оптимистические нотки в прочтении В. Спиваковым финальной части «Симфонических танцев». Впрочем, как и у прекрасного дирижера Валерия Гергиева (с Симфоническим оркестром Мариинского театра). Однако насколько стало бы возможным для обоих дирижеров уловить победу Света над Мраком у С. Рахманинова, не создавай он все свои произведения на основе душевного порыва, когда разговаривает желание поделиться наболевшим или сомнениями? Потому композитор и не шел при написании симфоний (и не только) в угоду однодневным модным веяниям.

По мнению автора, экскурс данного рода, наверное, был необходим, чтобы поддержать те творческие личности сегодняшнего дня, которые не желают (да и не могут по сути своей) отказаться от творческой свободы в интересах угождения тем или иным веяниям, считающимся показателем «правильности» и «продвинутости».  

---

При написании материала использованы следующие источники:
С. В. Рахманинов. Музыка должна идти от сердца
С. В. Рахманинов. Трудные моменты моей деятельности
И. С. Яссер. Моё общение с Рахманиновым
Он еще удивит: в 75-летний юбилей Алексей Рыбников готовит зрителям сюрпризы