Трагедия арабов

 

Тысячу лет тому назад величественные города Багдад, Дамаск и Каир по очереди опережали Западный мир. Ислам и новаторство были неразрывными понятиями. Различные арабские халифаты становились динамичными мощными государствами, бастионами науки, толерантности и торговли. Однако сегодня Арабский мир пребывает в жалком положении. Пока Азия, Латинская Америка и Африка продвигаются вперед, Ближний Восток тянут назад деспотия и войны.

Надежда блеснула три года тому назад, когда в этом регионе прокатилась волна недовольства, которая смела четырех диктаторов (в Тунисе, Египте, Ливии и Йемене) и пробудила стремление к изменениям в других государствах, в частности в Сирии. Но плоды Арабской весны сгнили, обусловив возрождение автократии и войну. И то, и другое ведет к страданиям и фанатизму, которые сегодня представляют собой угрозу всему миру.

Почему арабские страны так и не достигли демократии, счастья или (кроме тех, кому повезло с нефтью) достатка для 350 миллионов населения — это один из самых больших вопросов нашего времени. Что делает арабское общество восприимчивым к жестоким режимам и фанатикам, которые решительно настроены уничтожить и их, и их возможных союзников на Западе?

Никто не скажет, что арабам как народу не хватает талантов или что они страдают от какой-то патологической антипатии к демократизму. Но чтобы эти люди пробудились от своего страшного сна, а мир ощутил себя в безопасности, должны произойти очень большие изменения.
 

Кто виноват?

Одна из проблем заключается в том, что в арабских странах так много проблем. Сирию и Ирак вообще сейчас вряд ли можно назвать государствами. В этом месяце банда джихадистов нагло заявила, что их границы недействительны, вместо этого провозгласив новый исламский халифат, в состав которого должны войти Ирак и Большая Сирия (с Палестиной, Ливаном, Иорданией и несколькими районами Турции), а со временем и весь мир. Лидеры этого образования поставили себе целью убивать немусульман не только на Ближнем Востоке, но и на улицах Нью-Йорка, Лондона и Парижа.

Египет вернулся к правлению военных. В Ливии после жестокого конца Муаммара Каддафи к власти пришли неуправляемые боевики. Йемен раздирают внутренние раздоры, восстания и «Аль-Каида». Палестине тоже еще далеко до настоящей государственности и мира: убийство троих израильских подростков и карательные операции в ответ угрожают новым витком насилия.

Даже такие страны, как Саудовская Аравия и Алжир, чьи режимы защищены нефтегазовыми богатствами и поддерживаются суровым аппаратом государственной безопасности, на самом деле более уязвимы, чем может показаться со стороны. И только Тунис, который первым возжелал свободы три года тому назад, демонстрирует ростки настоящей демократии.

В основе некоторых серьезных проблем арабов лежит Ислам в виде его современных интерпретаций. Заявления его многочисленных светил об объединении духовной и светской власти без отделения религии от государства принесли вред развитию независимых политических институтов. Воинственное мусульманское меньшинство домогается легитимности посредством все более фанатического истолкования Корана. Другие мусульмане под угрозой гражданской войны и насилия со стороны боевиков ищут защиты в узости своих конфессий. Если ранее много суннитов и шиитов из Ирака и Сирии вступало в браки между собой, то сегодня они калечат друг друга. И это жестокое искривление Ислама распространилось даже на такие отдаленные страны, как северная Нигерия и Великобритания.

Но религиозный экстремизм — это то, как люди дают выход своим страданиям и нищете, а не фундаментальная их причина. Ведь существуют другие примеры: демократические исламские общества, которые успешно развиваются (вроде Индонезии). А в Арабском мире слабой является сама структура государства. Только несколько арабских стран имеют давние традиции государственности. Закосневшую руку полуживой Османской империи после Первой мировой войны сменил гнет британского и французского правления. В большей части Арабского мира контроль или влияние метрополий длилось аж до 1960-х годов. Тамошние страны еще не научились развивать институциональные основы демократии: искусство компромисса в парламентской дискуссии, защиту меньшинств, эмансипацию женщин, свободную прессу, независимые суды, университеты и профсоюзы.

На отсутствие либерального государства наслоилось отсутствие либеральной экономики. После обретения независимости там молились на центральное планирование (нередко с подачи Советского Союза). Имея неблагоприятные условия для рыночного развития и ориентируясь на субсидии и центральное регулирование, арабские страны задушили свою экономику. А правительство использовало рычаги экономической власти, особенно когда каким-то образом речь шла о нефти. А там, где исчезли ограничения постколониального социализма, на смену им пришел непотизм, рентный капитализм (как в последние годы правления Хосни Мубарака в Египте). Приватизация была предназначена для лиц, приближенных к власти. Свободных рынков практически не было, компании мирового уровня в Арабском мире фактически так и не появились, а умные арабы, которые хотели достичь успехов в бизнесе или науке, должны были ехать в Америку или в Европу.

Застой экономики порождал недовольство. Монархи и пожизненные президенты защищались от этого спецслужбами и силовиками. Мечеть стала источником бесплатных общественных услуг и одним из немногих мест, где можно было собраться и послушать выступления. Ислам стал более радикальным, и возмущенные люди, исполненные гнева на своих правителей, начали ненавидеть западные государства, которые их поддерживали. Тем временем безработица вызывала брожение среди многочисленных групп молодежи. Благодаря электронным СМИ, они все лучше понимали, что за пределами Ближнего Востока перспектив для таких, как они, намного больше. Удивляет не то, что они вышли на улицы во время Арабской весны, а то, что они не сделали этого еще раньше.
 

Разруха как судьба

Все это можно легко и быстро исправить. Чужестранцы, которые часто приходили на Ближний Восток как захватчики и оккупанты, не могут просто так подавить дело джихадистов или навязать процветание и демократию. По крайней мере, это следует осознать после катастрофического вторжения в Ирак и его оккупации в 2003 году. Военная поддержка (поставка дронов и ограниченного контингента спецназа) способна помочь удерживать джихадистов в Ираке под контролем. Не исключено, что ее придется оказывать на постоянном основании. Даже с учетом того, что новый халифат вряд ли станет полноценным государством, он еще много лет может порождать джихадистов, способных экспортировать терроризм.

Но остановить свое падение в плане цивилизации могут только сами арабы, и, собственно, еще тлеет надежда на то, что это произойдет. А экстремисты не дают никаких надежд. Монархи и военные повторяют свои мантры о «стабильности». Привлекательность последней можно понять, когда вокруг царит хаос, но репрессии и застой это не решение проблемы. Они не помогали и раньше; вместо этого фактически были корнем зла. Даже если арабское пробуждение сейчас прекратилось, те мощные силы, которые его вызвали, никуда не исчезли. Социальных сетей, которые зажгли революцию в сознании, не ликвидировать. Обитателям дворцов и тем, кто поддерживает их на Западе, следует понять: стабильность требует реформ.

Не напрасно ли на это надеяться? Сегодня перспективы вырисовываются кровавые. Но в конечном счете фанатики когда-то уничтожат сами себя. Тем временем, где только возможно, умеренные светские сунниты, которые составляют большинство арабских мусульман, должны заявить о себе громким голосом. И когда наступит их час, им нужно сосредоточиться на тех ценностях, которые когда-то прославили Арабский мир.

Образование обеспечило ему первенство в медицине, математике, архитектуре и астрономии. Торговля дала возможность построить сказочные столицы, наполненные ароматами пряностей и шелестом шелков. А в наилучшие времена Арабский мир был космополитическим пристанищем для иудеев, христиан и мусульман многочисленных толков и конфессий, и в такой атмосфере терпимости расцветало творчество, появлялись изобретения.

Плюрализм, образование, открытые рынки — такими были когда-то арабские ценности, и такими они могут стать снова. Сегодня, когда в Ираке и Сирии сунниты и шииты уцепились друг другу в глотки, а в Египте на новый трон сел бывший генерал, между таким нынешним и желаемым будущим — бездонная пропасть. Но для народа, который пережил уже столько бед, упомянутые ценности все еще светят путеводной звездой, указующей дорогу к лучшему будущему.

Источник: The Economist