Эффект «ислама» в американском политическом ландшафте

 

Асма Афсаруддин

3 февраля 2016 года Барак Обама, наконец, посетил мечеть. Он нанес свой первый и единственный официальный визит в американскую мечеть – это произошло только во второе его президентство вопреки неоднократным приглашениям со стороны лидеров местных мусульман. В «Исламском обществе Балтимора» президент Обама повел себя с соотечественниками-мусульманами как нельзя более благосклонно и приветливо. Он отметил:

«Если мы серьезно относимся к свободе религии – а я сейчас обращаюсь к моим друзьям-христианам, которые остаются в этой стране большинством – то мы должны понять, что атака на одну религию – это атака на все наши религии. И если преследуют одну религиозную группу, то мы все обязаны ответить».

В заключение выступления он сказал:

«Если вы хотите знать, вписываетесь ли вы сюда, позвольте мне, как президенту Соединенных Штатов, выразиться предельно ясно: вы вписываетесь, прямо здесь, в эту минуту. Вы находитесь как раз там, где ваше место. Вы тоже часть Америки. Вы не мусульмане или американцы – вы мусульмане и американцы».

Слова президента Обамы разительно отличаются от заявлений кандидата в президенты от Республиканской партии Дональда Трампа, который неоднократно ставил под сомнение право мусульман находиться в США и выступал за полный запрет дальнейшей иммиграции мусульман.

Как бы тепло и успокаивающе ни звучали слова Обамы, все равно присутствовало остаточное недовольство тем фактом, что президент прождал столько времени, прежде чем признать мусульманскую общину и ее вклад в американское общество, хотя до этого он посещал мечети во время официальных визитов в Турцию, Индонезию, Египет.

В 2009 году, вскоре после избрания на президентский пост, Обама произнес широко освещавшуюся речь в Каирском университете, где провозгласил, что «ислам всегда был частью американской истории» и что «американские мусульмане обогащают Соединенные Штаты». Но потребовалось немало времени на то, чтобы подобные заявления прозвучали в американской мечети.

До начала этого года среди американских мусульман царило очевидное разочарование. В конце концов, подавляющее большинство голосовали за Обаму, испытывая симпатию к его популистской и инклюзивной риторике, его происхождению – он рос в мусульманской Индонезии – и второму имени «Хусейн». Так почему же он так долго ждал? Чем объяснить такую «политическую нерешительность», как написала Washington Post, со стороны Обамы?

Вполне понятно, что в условиях эмоционально насыщенного политического климата после 11 сентября 2001 года Обама действительно оказался во многих отношениях в затруднительном положении. Возможно, больше ни одной публичной фигуре в Америке не пришлось преодолевать столько факторов, связанных с принадлежностью к меньшинствам. Прежде всего, он взял серьезное препятствие, став первым чернокожим президентом в истории Соединенных Штатов. Рожденный на Гаваях, он был американцем по рождению, тем не менее, ему пришлось оспаривать возражения противников (в том числе, Трампа), утверждавших, что он родился в Кении, а значит, не может баллотироваться в президенты. А после этого начались обвинения в том, что он мусульманин, это было последним «козырем» в рукаве тех, кто собирался оспорить его лояльность как американского гражданина. Учитывая этот сценарий, неторопливость Обамы в вопросе посещения мечети выглядит понятной с точки зрения того, кто столкнулся с демонизацией в концентрации, труднопереносимой для любого человека.

Эти «мытарства» Обамы во многих отношениях являются предельно локализованным символом тягот, которые сегодня испытывают все американские мусульмане. Что касается широкой американской общественности, то «ислам» и «мусульмане» слишком часто вызывают у нее страх, подозрения и инстинктивную ненависть. Даже внешне здравомыслящие и умные люди превращаются в фанатичных злопыхателей, когда сталкиваются со всем, что так или иначе связано с исламом, поскольку в их искаженном представлении «ислам» стал кодовым словом для терроризма.

Полезно напомнить, что в прошлые века с дискриминацией – подчас жестокой – сталкивались практически все группы иммигрантов не англо-протестанского происхождения, но выжили и стали частью американской нации. В не слишком отдаленном прошлом жертвами предрассудков были католики и евреи – предубежденность против них объяснялась предполагаемыми онтологическими и культурными различиями между ними и протестантским большинством.

Длинный перечень обвинений в их адрес покажется удручающе знакомым современным американским мусульманам: якобы они следуют отсталому религиозному закону, их женщины иначе одеваются, их мировоззрение не имеет ничего общего с «современным» «демократическим» обществом. И тех, и других также связывали с терроризмом и политическим нигилизмом. В частности, на протяжении почти всего XX века ирландские католики повсеместно несли на себе бремя стереотипов, возлагающих на них ответственность за террористическую деятельность Ирландской Республиканской Армии в Британии и Северной Ирландии. Евреи и коммунисты Юлиус и Этель Розенберги, признанные виновными в шпионаже в пользу СССР и казненные в 1953 году, воспринимались как образчики американского еврейства, которому якобы недостает лояльности американскому государству. «Лига еврейской обороны», которую ФБР относит к праворадикальным экстремистским организациям – яркий пример доморощенной террористической группы, возникшей в США во второй половине XX века.

До сегодняшнего дня у США был только один президент-католик и ни одного президента из числа евреев или мусульман. Учитывая эту историческую траекторию, можно поинтересоваться: как чернокожий, почти что иностранец и якобы мусульманин оказался избранным на пост президента самой могущечтвенной страны мира? Яркое восхождение Обамы можно рассматривать как мощный урок нынешним американским мусульманам (а также другим религиозным и этническим меньшинствам): его пример доказывает, что в XXI веке любой достойный американец может мечтать о президентстве – независимо от расы, национальности и даже религии.

Можно даже сказать, что американские мусульмане довольно много выиграли за два президентских срока Обамы, так как несомненно, что в этот период они приобрели новую политическую видимость и влияние, которые дают им определенные преимущества в этот год выборов. Когда прозвучало печально известное заявление Трампа о том, что он прекратит мусульманскую иммиграцию в США, на него обрушилась критика общественных деятелей всего политического спектра. Такая экстремальная позиция вызвала у других политических кандидатов желание поскорее отмежеваться. Американским мусульманам стоит воспринимать подобную солидарность против откровенного фанатизма как долгосрочный позитивный сигнал, даже если уже скоро на политическом поле снова покажутся острые шипы исламофобии.

Несомненно, со временем американские мусульмане будут плотно вплетены в ткань американского общества. Суть одна: фанатики приходят и уходят, а американский идеал принадлежности к нации остается таким же живым и всеобъемлющим, каким он рисовался в смелых мечтах «отцов-основателей».

Асма Афсаруддин (Asma Afsaruddin) – автор книги «Современные вопросы в исламе» (Contemporary Issues in Islam, 2015), фрагмент которой мы приводим дальше:

«До 10 сентября 2001 года американские мусульмане имели все причины для уверенности и оптимизма по поводу своего коллективного будущего в лоне самой изобильной и плюралистической нации мира. В конце концов, рост их присутствия и влиятельности в американской публичной сфере уже имел отдельные ощутимые подтверждения. Опросы упорно показывали, что американская мусульманская община относится к самым высоко образованным и процветающим группам населения страны (что остается верным до сей поры).

Около 59% американских мусульман окончили колледж – намного более высокий показатель, чем среднестатистические 27% среди всех американцев. Большинство из них это «белые воротнички» или работники «умственного труда» со средним доходом на семью более 50 тысяч долларов, что на 20% выше национальной нормы. Что касается этнической картины, то 34% американских мусульман имеют южноазиатское происхождение, 26% – арабо-американское, 20% – рожденные в США афроамериканцы, в первую очередь, обращенные. 36% родились в США, около 85% – сунниты, что отражает соотношение суннитов и шиитов во всем мире. Большая доля американских мусульман – почти 88% – ответственные избиратели, 9 из 10 поддерживают прогрессивную политику в области здравоохранения, финансирования среднего образования, охраны окружающей среды, иностранной помощи и контроля над оружием. При этом они более консервативны в социальных и религиозных вопросах, таких как аборты и смертная казнь.

Эти заметные признаки усиления их присутствия в публичной и официальной сферах в дотеррористической Америке, безусловно, воодушевляли мусульман. С эпохи Билла Клинтона, Белый дом и другие ветви федеральной власти регулярно оказывали им знаки внимания с помощью официальных ифтаров по случаю окончания дня поста в месяце рамадане. Ландшафт крупных городов регулярно пополнялся новыми мечетями, постепенно они продвигались и в меньшие города центральных штатов, и в сельскую местность. Мужчины и женщины в явно мусульманской одежде могли привлечь любопытный взгляд, но в них видели не больше угрозы, чем в подростках с фиолетовыми волосами или монашках в традиционном облачении. Огромная мозаика американского общества прекрасно вмещала в себя все разнообразие меньшинств, а несходства не воспринимались как угроза.

В 2001 году выпуск американской почтовой службой марки в честь двух ежегодных мусульманских праздников стал наглядным воплощением приятия мусульман как равных среди равных в американской нации. Гордая надпись арабским каллиграфическим шрифтом на марке гласит, что мусульманские праздники являются неотъемлемой частью американского культурно-религиозного ландшафта. Действительно, это было знаковое событие для американских мусульман, ведь многие из них давно и упорно боролись, чтобы это стало реальностью.

Было лето 2001 года – как оказалось, это было последнее лето, когда американские мусульмане чувствовали свою полноправную причастность к американской мечте и не сомневались в счастливом будущем своих детей в этой стране.

Поздним утром 11 сентября 2001 года эта перспектива серьезно пошатнулась, почти что рухнула – по крайней мере, так казалось. Вместе с остатками дыма над пожарищем на месте «башен-близнецов» Всемирного торгового центра, казалось, развеялась и надежда мусульман на нормальную жизнь. У них всех, по крайней мере, у тех, кто достиг младшего школьного возраста, 11 сентября навсегда запечатлеется в памяти как день, когда они оказались вытолкнутыми из своего уютного и благодушного существования в необратимо изменившийся мир. Этот новый мир заставил их отправиться в долгий и мучительный поиск ответов на фундаментальные экзистенциальные вопросы о своей «сложносочиненной» идентичности, лояльности как граждан и, прежде всего, религии, которая выглядела оскверненной действиями кучки убийц.

С того рокового дня до написания этой книги прошло больше десяти лет, но эти вопросы никуда не делись. Перед американскими мусульманами из разных слоев общества стоят крайне серьезные вопросы и беспрецедентные возможности сделать свои взгляды и присутствие заметными, и они не оставляют попыток устроиться в американском обществе. Мы обсудим самые важные из этих вопросов и порассуждаем о том, каким может быть будущее на фоне того, что мусульмане продолжают отстаивать свое место полноправных членов нации.

 

Трудный путь формирования идентичности и поиска своего места

Хотя увеличение масштабов иммиграции из мусульманских стран стало заметным только в XX веке, мусульмане являются элементом американского общества намного дольше. Считается, что около 10% африканских рабов, привезенных в Америку в XVIII-XIX вв., были мусульманами. Мусульмане служили в армии еще во время гражданской войны. Кроме того, в XIX веке начинают принимать ислам многие известные люди, например Мухаммад Александр Рассел Уэбб (Muhammad Alexander Russell Webb), который принял ислам в 1888 году и служил консулом Соединенных Штатов на Филиппинах. Мусульманские праздники фигурировали – хотя и в скромных масштабах – в общественно-политическом сознании за 200 лет до Билла Клинтона. Считается, что Томас Джефферсон был первым, кто провел ифтар в Белом доме в честь тунисского посла в США. Эти малоизвестные исторические подробности свидетельствуют о том, что судьба мусульман давно и прочно переплетена с судьбой Америки.

Как отмечалось выше, статистика показывает, что мусульмане относятся к самым благополучным и высокообразованным сегментам населения США. Кроме того, американские мусульмане являются не гомогенной общностью, а представляют собой набор разнообразных этнических групп. Люди, собравшиеся в мечети какого-нибудь крупного города на соборный намаз, особенно по пятницам или во время одного из двух основных мусульманских праздников, представляют собой настолько разнообразную расовую картину, что собрание напоминает заседание Генеральной Ассамблеи ООН, где сидят азиаты, арабы, малайцы, индонезийцы, африканцы, европейцы, китайцы и многие другие.

Значительный сегмент американских мусульман – это, по-прежнему, иммигранты в первом поколении, сохраняющие тесную связь с родной страной и придерживающиеся ее культурных обычаев. Несмотря на эту существенную культурную вариативность и высокую неоднородность, большинство американских мусульман социально и экономически, в целом, интегрированы в американское общество. В отличие от мусульман, иммигрировавших в Европу, многие мусульманские иммигранты, приезжающие в США, имеют высшее образование, владеют английским и демонстрируют стойкое желание адаптироваться в этой стране, не отказываясь от своих религиозных убеждений.

Как и другие этнические группы, придерживающиеся религиозных традиций меньшинств (т.е. все, кто не исповедует протестантство), мусульмане стремятся обеспечить себе место в американской мозаике гибридных идентичностей. Повторяя судьбу других иммигрантских групп, они пытались и пытаются отвечать на фундаментальные экзистенциальные вопросы: что значит быть мусульманином в теологически-конфессиональном и культурном смысле и одновременно американцем в гражданско-политическом и культурном смысле? Как им поддерживать и питать эту свою двухкомпонентную идентичность, не действуя в ущерб одному из компонентов? Существуют ли некие особые ценности, приемлемые для них как для американцев и мусульман? Возможно, от каких-то американских культурных обычаев им необходимо сознательно отказаться?

Ответы на эти масштабные вопросы подразумевают обращение к теме гражданства и лояльности и разговор о пребывании светского общества в диалектической связи с верой индивидуума, которая зачастую подвергается строгому контролю со стороны общества. После 11 сентября эти вопросы достигли максимальной остроты.

Теперь перейдем к более подробному рассмотрению темы гражданства и изучим его связь с формированием особой американо-мусульманской идентичности в современную эпоху.

 

Гражданство и религиозность в светском обществе

В современных Соединенных Штатах присутствует крикливое и могущественное меньшинство крайних взглядов, которое, полемизируя, настаивает на невозможности совмещения американской и мусульманской идентичностей. Они утверждают, что ислам в своем уникальном фундаментальном и сущностном смысле является антитезой широко пропагандируемой концепции «американского образа жизни». Ксенофобская бравада этого утверждения маскирует его неоригинальность, точнее тот факт, что это банальное обвинение знакомо практически каждому иммигрантскому меньшинству в США, кроме тех, кто имеет протестантское происхождение.

Черная туча подозрений висела в США над католиками вплоть до избрания президентом Джона Кеннеди в 1960 году. Схожая судьба была у евреев, которые в сознании среднестатистического американца были чужаками почти до середины XX века. Репертуар обвинений, обрушившихся на иммигрантов более раннего периода, был рассчитан на то, чтобы посеять сомнения в их способности быть лояльными американскими гражданами в силу вероисповедания: якобы они хранят верность другому суверену (папе) или иному закону (халаке), их женщины одеваются не так, как «нормальные» женщины, они не могут отделять религию от политики, подчиняясь всепоглощающему средневековому религиозному/каноническому закону, посему они, по своей сути, неспособны к усвоению демократических ценностей и приятию современности. Эти обвинения покажутся мусульманам до боли знакомыми, так как их почти в том же виде теперь адресуют и им.

Как показывает история, оба меньшинства постепенно стали частью американского мейнстрима, и разница в религиозных убеждениях между ними и протестантами уже не считается какой-то угрозой. Право на исповедание своей веры, как бы экзотически она ни выглядела, защищено конституцией Соединенных Штатов.

Эта тенденция – хорошее предзнаменование для американских мусульман (в долгосрочной перспективе). Но кроме того, сейчас на них висит бремя 11 сентября, которое порождает вокруг них как общности дополнительный толстый слой подозрений. «Терроризм» – это ярлык, упорно преследующий их в публичной сфере, а теракты, совершенные кучкой их соотечественников и единоверцев, сильно запятнали их имидж. Но тень на коллективную позицию американских мусульман и их надежность как лояльных граждан бросают именно акты вооруженного экстремизма, совершаемые где-то далеко в контексте политических обстоятельств и не связанные напрямую с их жизнью.

От американских мусульман снова и снова требуют осудить действия террористов на Ближнем Востоке и в Южной Азии, совершаемые во имя ислама. И многие из них снова и снова это делают, когда им дают такой шанс, но их осуждение не достигает широкой аудитории и едва освещается ведущими СМИ. Это создает ложное впечатление, что лидеры американской мусульманской общины (и их коллеги за рубежом) не имеют четкой позиции в отношении терактов, совершаемых под маской ислама, в то время как, на самом деле, она у них есть, и это подтверждается массой общедоступных документов.

Несмотря на повсеместные разговоры об «исламском» или «исламистском» терроризме, неумолимая статистика неоспоримо свидетельствует о том, что группа мусульман, придерживающихся экстремистских взглядов и одобряющих насилие – это действительно меньшинство, крошечный осколок глобального мусульманского сообщества, которое на сегодняшний день насчитывает более миллиарда человек.

В своей новой книге «Пропавшие мученики: почему среди мусульман так мало террористов» (The Missing Martyrs: Why There Are So Few Muslim Terrorists) социолог Чарльз Курцман (Charles Kurzman) сообщает, например, что примерно из 150 тысяч человек, ежедневно умирающих в мире, менее пяти смертей происходит по вине «исламских» боевиков, в основном, в зонах тлеющих конфликтов: Афганистане, Пакистане, Ираке. Тем не менее, упрямые факты сами по себе не могут сразу же развеять представления, сформированные под влиянием впечатлений. Частые сенсационные сообщения СМИ о вооруженных нападениях и терактах, совершаемых лицами мусульманского происхождения, способствуют дальнейшему закреплению отрицательных стереотипов о мусульманах в целом.

Как следствие, американским мусульманам упорно навязывают образ, связанный с насилием и вероломством по отношению к государству. Это крайне негативное представление непосредственно влияет на их гражданские роли и их политические возможности в пестром американском обществе».

Источник: The Islamic Monthly