Джефферсон – первый американский президент, опороченный из-за ислама

Дениз Спеллберг (Denise A. Spellberg)

«Возлюби своего ближнего и свою страну больше, чем себя», - писал Томас Джефферсон за год до смерти. Кого же он считал своими ближними в этом призыве к нации, которую так любил?

В своем патриотическом изложении известного «золотого правила» Джефферсон однозначно подразумевал и мусульман. Сегодня многим эта идея покажется поразительной, но тому существуют  очевидные подтверждения.

Среди личных заметок Джефферсона за 1776 год находим следующие слова критической важности: 

«Ни язычник, ни магометанин, ни еврей не должны лишаться гражданских прав в сообществе из-за своей религии».

Эти слова были написаны через несколько месяцев после того, как по возвращении в Виргинию для написания новых законов своего штата, Джефферсон составил «Декларацию о независимости».

Джефферсон заимствовал идею о гражданских правах для мусульман у английского философа Джона Локка, прозвучавшую в одном из его «Посланий о веротерпимости», написанном в 1689 году. Идеи Локка о терпимости к мусульманам и евреям стали причиной нападок на него: один критик говорил о его принадлежности к «турецкой вере». Враги утверждали – и совершенно справедливо – что у него есть Коран, который они называли «магометанской библией».

Веками среди европейцев-христиан было принято презирать тех, кто заговаривал об исламе, и эта традиция поселилась и по ту сторону Атлантики. За свои широкие взгляды на религиозные свободы и политическое равенство Джефферсон неоднократно подвергался критике как «безбожник», как в то время называли не действительно неверующих, а мусульман.

Как и у Локка, у Джефферсона был Коран. Он купил его в 1765 году в Вильямсбурге (тогда  Джефферсону было 22 года и он изучал право).

Местная газета отметила приобретение им двухтомного Корана в переводе англичанина Джорджа Сейла (Georges Sale). Впервые опубликованная в 1734 году, версия Сейла была самым первым прямым переводом с арабского на английский. Она содержала «Вступительное слово», в котором на 200 страницах были изложены основные постулаты исламской веры, ритуалы и законы.

Вероятно, Джефферсон заинтересовался Кораном как книгой по праву, так как в тот период он заказывал множество англоязычных работ по юриспруденции. Его, должно быть, поразило, что переводчик назвал Пророка Мухаммада (мир ему и благословение) «законодателем среди арабов».

Хотя Сейл осуждал ислам как «ложную религию», это не мешало ему восхвалять Пророка (мир ему и благословение) как «прекрасного по своим личным качествам человека тонкого ума, приятного поведения, щедрого с бедными, великодушного ко всем, стойкого перед лицом врагов, и прежде всего, глубоко благоговеющего перед именем Бога». Переводчик также не соглашался с тем, что ислам «распространялся только мечом», и напоминал, что во имя своей веры воевали и евреи, и христиане.

Критики обвиняли Сейла в чрезмерно беспристрастном изображении ислама, вследствие чего англиканские миссионеры отмежевались от его перевода.  Через много лет после его смерти, уже в 1788 году, британский историк Эдвард Гиббон (Edward Gibbon) назвал Сейла «наполовину мусульманином».

Итак, все, кого подозревали в защите ислама или его приверженцев, подвергались остракизму по обе стороны Атлантики.

Что думал Джефферсон по поводу Корана и его содержания? До нас не дошли заметки о его непосредственном впечатлении: либо он их не оставил, либо они сгорели в пожаре в доме его матери пять лет спустя.

Джефферсон говорил, что в огне сгорели почти все его документы и книги. Возможно, Коран тоже был уничтожен огнем, но если это так, то, очевидно, Джефферсон купил его снова, потому что его Коран до сих пор хранится в библиотеке Конгресса.

Коран Джефферсона помечен только его инициалами внизу каждой страницы первого тома.

В своих ранних политических дебатах в 1776 году он критиковал эту религию за то, что она «душит свободный поиск» - то же самое обвинение предъявлял и католицизму.

Джефферсон считал, что обе религии смешивают религию и государство, тогда как он добивался, чтобы в Виргинии они были отделены друг от друга.

Несмотря на критику ислама, Джефферсон поддерживал права его приверженцев – так же как и приверженцев иудаизма и католицизма – в чем пошел дальше своего кумира Локка, который был против терпимости к католикам и атеистам.

В «Заметках о штате Виргиния», написанных в 1784 году, он изложил свои взгляды на отношения между религией и государством: 

«Законные права государства  распространяются лишь на те действия, которые наносят ущерб другим людям. Но мне не наносится никакого ущерба, если мой сосед уверяет, что существует двадцать богов или не существует ни одного. Этим он не залезает в мой карман и не ломает мне ногу».

Заявив, что правительству ни в коем случае не следует вмешиваться в метафизические убеждения своих граждан, Джефферсон неумышленно вооружил своих политических противников на многие годы вперед. Для большинства эти слова являются доказательством того, что, на самом деле, он не был христианином.

«Золотое правило» в правовой интерпретации Джефферсона в сочетании с позаимствованными им у Локка взглядами на гражданские права мусульман, которые наиболее мощно звучат в его автобиографии 1821 года, где он описывает свой последний бой за то, чтобы провести  самый знаменитый «Закон штата Виргиния о свободе вероисповедания», актуальны и сегодня.

Закон гласит: «Наши гражданские права не зависят от наших религиозных убеждений». 
Хотя изначально, в 1779 году, предложенный Джефферсоном закон и был встречен неприятием, его лоббировал Джеймс Мэдисон, и в 1786 году, когда Джефферсон был во Франции, победа была, наконец, одержана.

В своей автобиографии счастливый Джефферсон отметил, что последняя попытка изменить его преамбулу, добавив слова «Иисус Христос», провалилась.

Этот провал позволил Джефферсону утверждать, что он задумывал его как закон «универсального» применения. Он подразумевал, что свобода вероисповедания и политическое равенство не являются прерогативой христиан, а также верил в религиозный плюрализм – того же мнения был и Мэдисон.

Джеффесон утверждал, что его изначальным намерением при написании закона было «объять его покровом еврея и иноверца, христианина и магометанина, индуса и безбожника».

К тому времени, когда он писал эти слова – это было в 1821 году – Джефферсон, несомненно, сам вкусил, что значит считаться безбожником. После своей победы на президентских выборах в 1800 году, которая досталась с таким трудом, он признался близкому другу: 

«Через какое противостояние фанатизма в политике и религии мы прошли, дорогой сэр!»

Джефферсон был не последним кандидатом в президенты, на которого клеветали за слова об исламе, но остается первым.

Как ни трагично, но Джефферсон, всегда выступавший за права мусульман, никогда не узнал, что первые американские мусульмане – рабы из Западной Африки – лишены прав, которые он считал универсальными.

Возможно, один из отцов-основателей США даже сам имел рабов-мусульман, хотя тому нет убедительных доказательств. Однако не приходится сомневаться, что Джефферсон представлял мусульман равноправными гражданами будущей Америки, и сегодня из этого прогноза должны быть сделаны серьезные выводы.

Источник: Valley News