Иранский шторм

 

 Вячеслав Швед

Еще летом прошлого года руководство Ирана уверяло мир, что «Иран силен как никогда», он контролирует пять арабских столиц, добился выдающихся успехов в Сирии, Ливане, Йемене и других центрах конфликтов на Ближнем Востоке. И вдруг в самом конце декабря по Ирану пронесся шквал, огромная волна массовых волнений, охвативших почти 80 городов и вовлекших в активные антиправительственные действия десятки тысяч человек.

В ходе этих протестов, только по официальной версии, погибли 22 человека, оппозиция заявляет о гораздо более тяжелых жертвах. Волнения охватили как столицу, так и провинцию, в них принимали участие персы, азербайджанцы, курды, балуши, арабы, шииты и сунниты. 

Довольно быстро проявилась главная отличительная черта народных выступлений. Начавшись под экономическими лозунгами, с требованием экономических и социальных реформ, волнения стали приобретать отчетливо политический характер и, прежде всего, сфокусировались против тех внешнеполитических авантюр, в которые втянул страну иранский теократический режим.

«Не Газа и не Ливан, моя страна — Иран», «Забудьте о Сирии и вспомните о нас!» — скандировали в унисон десятки тысяч голосов на улицах иранских городов.

По своим масштабам эта мощная волна протестов и волнений превзошла протесты и акты массового неповиновения 2009 года в связи с переизбранием на второй срок Махмуда Ахмадинежада и получивших известность как «Зеленая революция».

Духовные лидеры Ирана сразу же заявили, что нынешние протесты – «происки врагов». В ряд городов на подавление протестов были направлены элитные подразделения Корпуса стражей Исламской революции. Секретарь Высшего совета национальной безопасности Ирана Али Шамхани считает, что акции состоялись в рамках «опосредованной войны, которую с Тегераном ведет Вашингтон, Лондон и Эр-Рияд».

Конечно же, в этих словах есть немалая доля правды – так, в октябре 2017 года президент США Дональд Трамп объявил о принятии стратегии по противодействию Ирану, в которой центральное место отводится совершенствованию трехстороннего взаимодействия в борьбе с растущим региональным влиянием Тегерана треугольника США–Израиль–Саудовская Аравия. По информации СМИ, США и Израиль заключили секретное соглашение об Иране. Соглашение, которое было заключено в начале декабря, предусматривало создание четырех рабочих групп, в частности, особой группы, которая будет тайно заниматься противодействием иранской ядерной программе. Вторая группа займется вопросами противодействия политике Ирана в Сирии и Ливане. Третья группа займется оценкой ракетной программы Ирана, а четвертая – изучением возможных сценариев развития ситуации в регионе.

Однако главные социально-экономические и политические причины нынешней волны протестов и массовых акций заключается в ширившемся недовольстве иранцев нынешней социально-экономической и, что особенно важно, международной политикой Ирана в регионе. Известно, что после подписания в июле 2015 года всеобъемлющего соглашения между США и Ираном по иранской ядерной программе, вследствие снятия большой части санкций, были разморожены многие иранские активы. Однако, эти освободившиеся миллиарды долларов были брошены властью Ирана не на реализацию широких социально-экономических реформ, а на те геополитические авантюры, в которые правящая верхушка втянула Иран – колоссальная поддержка сирийского режима Башара Асада, который вот уже несколько последних лет фактических держится на штыках подразделений Корпуса стражей Исламской революции, многочисленных военизированных шиитских формирований из Ирака, Афганистана, других стран, ливанской Хезболлы. Все это оплачивается непосредственно Ираном. По оценкам специалистов, в одной только Сирии Иран тратит ежегодно около 15-20 млрд долларов.

В целом на геополитические авантюры Иран тратит 5 процентов своего ВНП. В результате, эти растущие расходы ложатся на плечи иранского народа. В стране массовая безработица. Официальная цифра составляет 12 процентов, однако в действительности реальная безработица, особенно среди молодежи, намного выше. Более 25 процентов выпускников иранских вузов не могут найти работу в течение 4-х лет после завершения учебы. Коррупция достигла невиданных размахов. В 2017 году 5 банков и несколько инвестиционных фондов лопнули, в результате, по крайней мере, 25 млн семей – представителей среднего класса – оказались в крайне тяжелых условиях. К этому следует добавить, что практически все эти лопнувшие банки и фонды контролировались или представителями шиитского духовенства или представителями Корпуса стражей Исламской революции, которые после всех этих скандалов выскользнули сухими из воды.

Характерно, что лозунги участников массовых акций, направленных против нынешних внешнеполитических авантюр на Ближнем Востоке, своим острием фокусировались на Корпус стражи Исламской революции как фактической основы существующего режима. Демонстранты прекрасно знали, что именно руководство Корпуса фактически руководит внешней политикой страны и напрямую подчиняется Верховному аятолле – Рахбару – Али Хаменеи. Так что гнев демонстрантов был направлен именно на эту структуру как несущую всего нынешнего иранского режима.

В воскресенье, 7 января, Корпус стражей Исламской революции заявил, что антиправительственные и антивластные волнения «потерпели поражение». В заявлении Корпуса утверждается, что протесты были «организованы США, Великобританией, Израилем и Саудовской Аравией, боевиками и монархистами». В свою очередь, нынешний президент Ирана Хасан Роухани в понедельник, 8 января, заявил, что «за выступлениями стояли мощные консервативные силы, которые противостоят его планам расширения индивидуальных свобод в Иране и осуществления разрядки за границей». Все это свидетельствует об обострении отношений между ведущими группами в правящей элите и между главными структурами высшей власти в Иране.

В целом, события, происходящие в Иране в течение последних недель, убедительно продемонстрировали крайнюю уязвимость нынешнего теократического режима, действия и политика которого как внутри Ирана, так и  на внешнем фронте прямо противоречит действительным национальным интересам Ирана. Скорее всего, произошедшие события – это только начало нового мощного народного движения иранского народа за освобождение от нынешних оков обанкротившегося режима.

Эти события также непосредственно касаются и нынешней геополитической картины Ближневосточного региона, особенно перспектив сложившегося альянса Россия–Иран–Турция и, прежде всего, российско-иранского альянса, представляющего собой союз двух гегемонических сил, стремящихся грубой силой навязать свои порядки в регионе.

Пока еще рано говорить о том, к каким последствиям во внешнеполитической линии Ирана приведут нынешние волнения, но очевидно, что под серьезной угрозой оказались геополитические устремления Кремля с помощью Ирана утвердить себя в Ближневосточном регионе в качестве глобальной силы.