Как мусульманские правительства насаждают невежество

 

 Мустафа Акйол (Mustafa Akyol)

Недавно я на несколько дней ездил в Малайзию по вопросам издания там моей книги «Ислам без крайностей: аргументы мусульманина в пользу свободы» (Islam Without Extremes: A Muslim Case for Liberty). Меня издавала прогрессивная мусульманская организация «Фронт исламского возрождения», в Куала-Лумпуре она устроила мне несколько встреч с читателями. Как любому автору, мне было приятно, что команда восприняла мою книгу с энтузиазмом, а читатели встретили благосклонными отзывами. Но кое-что меня встревожило, я думаю, это знакомо многим мусульманским авторам: мои издатели беспокоились о цензуре.

Дело в том, что Департамент исламского развития, официальный орган, «созданный для сохранения чистоты веры», может запретить книгу, если увидит в ней нарушение традиционного учения ислама.

Пока что моя книга не запрещена в Малайзии. Но я не удивлюсь, если это произойдет. В черный список соответствующего департамента уже попали более тысячи книг, переведенных на малайский. Например, «О происхождении видов» Чарльза Дарвина, так как она, по выражению министра внутренних дел, «идет вразрез с учением ислама» и даже «угрожает гармонии в обществе», что бы это ни значило. Вполне доброжелательное исследование известного автора Карен Армстронг (Karen Armstrong) «Ислам: краткая история» тоже было запрещено за «несовместимость с идеями мира и социальной гармонии».

И Малайзия – отнюдь не аномальное явление в мусульманском мире. В Саудовской Аравии министерство информации может наложить цензурный запрет на любую публикацию на свое усмотрение, а религиозная полиция имеет право конфисковать книги, если отыщет в них хотя бы намек на богохульство. В Саудовской Аравии запрещен даже такой мировой бестселлер, как Библия, и неважно, что ее одобряет Коран.

В Египте правительство Абдель-Фаттаха аc-Сиси железной рукой расправляется с любыми неугодными литературными трудами и не только. Например, месяц назад один писатель был приговорен к двум годам тюрьмы за «нарушение общественной благопристойности».

Конечно, все это известно. Дефицит интеллектуальной свободы в самоназванных «исламских» государствах критикуют все, кому не лень: от исламофобов-консерваторов до мусульманских либералов. В ответ цензоры, запрещающие книги и закрывающие блоги, только пожимают плечами. В большинстве случаев, они полагают, что свобода слова – это западное изобретение, на которое они не подписывались. В той же Малайзии власти беззастенчиво осуждают «либерализм» и поборников прав человека.

Цензорам нравится думать, что защищая правоверных от опасных идей, они оказывают мусульманскому обществу великую услугу.  На самом деле, как раз наоборот. Беря на себя роль идеологических «церберов», они только способствуют ослаблению и интеллектуальному обнищанию мусульман: изолированное от «опасных идей», их сознание теряет искушенность, без которой невозможно сформулировать собственные идеи.

Впервые я осознал регрессивно-ограничивающую силу цензуры где-то 20 лет назад, когда в Турции впервые вышли книги Ричарда Докинза (Richard Dawkins) «Эгоистичный ген» (The Selfish Gene) и «Слепой часовщик» (The Blind Watchmaker). Эти книги представляют собой агрессивно-атеистическую интерпретацию эволюции. Как правоверный мусульманин и амбициозный автор я захотел написать опровержение. Но когда начал изучать вопрос, то понял, что все разумные доводы против доктрин Докинза и других «новых атеистов» уже написаны западными христианами. Живя в открытых обществах, где религию можно свободно критиковать, западные христиане накопили опыт интеллектуальной апологетики. В Саудовской Аравии, Малайзии и других странах, живущих в ярме цензуры, мусульмане и не пытаются противостоять атеистам. Правительство решило эту проблему за них запретом атеистической литературы, а порой и наказанием атеистов.

Но добровольная зашоренность не всегда была характерной чертой мусульман. Тысячу лет назад мусульманские общества были открытыми и любознательными, тогда как христианская Европа самоизолировалась из фанатичного страха перед «святотатством». Аристотеля переводили и изучали в Багдаде и Кордове, а в Париже и Риме его сочинения были запрещены. Неудивительно, что в тот период в мусульманском мире делались великие открытия в естественных науках, медицине, математике. А также в теологии: идеи мусульманских мыслителей, например, Ибн Рушда (Аверроэса), развивавшиеся из наследия греческой философии, вдохновляли таких христианских богословов, как Фома Аквинский.

В наши дни многие мусульмане, в том числе, те, кто запрещает книги и карает «еретиков», воспевают «золотой век Ислама» и сетуют о былом величии нашей цивилизации. Но, похоже, они не понимают, что величие Ислама стало возможным благодаря его открытости чужим культурам и идеям. А застой и упадок мусульманского мира начались после XIII века, когда, отказавшись от космополитизма, он отгородился стенами догматизма, тогда как в Европе началась эпоха процветания, поскольку европейцы стали мыслить более открыто.

Сегодня мусульманский мир лихорадит. Мусульманские общества неразвиты в научно-технологическом, экономическом, культурном плане. Это может преодолеть только свобода. Прогресс зависит о того, когда мусульмане начнут спрашивать: нужны ли полицейские меры, усиливающие невежество в их обществах, для охраны их религии, или они только защищают власть тех, кто правит от их имени.

Источник: The New York Times