Сплетение креста и полумесяца как значимый фон ливанской действительности

 

 Теймур Атаев

Ливан... Мировой исторический центр. Стык между арабским Востоком и европейским Западом; потрясающее слияние великих культур; путь в Восточное Средиземноморье как основная линия, на протяжении веков соединявшая Европу и Китай.

Ливан... Бесподобная географическая площадка, объединяющая людей различных национальностей и вероисповеданий.

Ливан... Духовный центр не только для ливанцев. Потому что в отдельных регионах страны дыхание останавливается от шума тишины. Потрясающее спокойствие и умиротворенность, и лишь звуки природы ненавязчиво сопровождают твои мысли. Думы. Размышления. О вечном.  Но стремительно бегущее время (в нас самих и вокруг) вынуждает двигаться дальше. И ты испытываешь новый подъем, встречаясь на пути возвращения от раздумий в реальную жизнь все с новыми и новыми уникальными зонами, тончайшими нитями, переплетающими эту кедровую страну-красавицу!

Среди массы данных нитей улавливается нечто уникальное — невероятное сплетение конфессиональных и этнических этюдов, создающих неповторимый колорит (если не сказать, аромат) Ливана. Элементарно, в центре Бейрута, совсем рядом, умещаются бесподобная мечеть Аль-Амина, православный собор Святого Георгия и церковь капуцинов Святого Людовика. Прихожане этих Домов Божьих — в основной массе арабы. Бога все они именуют Аллахом, а «дай Бог» произносят как «ин ша Аллах». Красота ситуации, никак не иначе. К тому же все это функционирует на фоне... развалин (кто-то назовет руин) Римской эпохи.

Однако, что-то ведь должно было поспособствовать возникновению такой обстановки в стране (наслоению, взаимодополнению культур), не правда ли? Поэтому попытаемся хотя бы совсем небольшим галопом пробежаться по истории Ливана, чтобы постараться уловить, не в ней ли заложен фундамент нынешней межконфессиональной стыковки в государстве? 

 

Немного величественной истории

В древности Ливан был известен, прежде всего, как регион, экспортировавший лес (в основной массе кедры). Наиболее ранними из поселений и первых городов на этой территории были Библ (ныне Джубейль), возраст которого датируется, по разным оценкам, от 45 до 90 в. до н. э. и который считается одним из древнейших постоянно населенных городов на Земле; Берит (ок. IV тыс. лет до н. э., сегодня — Бейрут); Сидон (ок. 3500 г. до н.э., сегодняшний г. Сайда, «первенец» Ханаана (Библия, Быт. 10:15).

Тогда же процветала морская торговля между Библом и Египтом, в который доставлялась древесина. В обратном направлении шел тростник, благодаря обработке которого рождался прародитель нынешней бумаги, именуемый папирус. Согласно ряду источников, постепенно Библ начал приторговывать папирусом, который греки окрестили библосом. По некоторым данным, это слово стало производным для «библиа» («Библия»). Здесь же в X в. до н. э. создали первый буквенный алфавит, ставший основой всех нынешних.

В XII в. до н. э. на южном побережье Ливана появились народы, именуемые финикийцами, которых Библия называет хананеянами: «И были пределы Хананеев от Сидона к Герару до Газы...» (Библия, Быт. 10:19). Финикийцы расширили прежние города и построили новые, в частности Тир (ныне Сур). В XI-X вв. до н. э. царь финикийского Тира Хирам отправлял кедры, материалы и мастеров пророкам Давуду (Давиду) и Сулейману (Соломону) в помощь для строительства дворцов и Иерусалимского храма: «Послал Хирам, царь Тирский, к Давиду послов, и кедровые деревья, и каменщиков, и плотников, чтобы построить ему дом» (Библия, 1 Пар 14:1). Когда же Соломон вознамерился «построить дом имени Господа Бога», то попросил царя Хирама отдать приказ «нарубить для меня кедров с Ливана». Как следствие, «давал Хирам Соломону дерева кедровые и дерева кипарисовые» (Библия, 3 Цар 5:1-12). 

C IX в. до н. э. берет начало история Триполи, ныне северной ливанской столицы. Построили его финикийцы для использования в качестве порта. В годы правления персов Триполи стал центром конфедерации финикийских государств, включавших Сидон и Тир. Здесь (в т. ч.) проповедовал Иисус, который «пришел в пределы Тирские и Сидонские» (Библия, Мк. 7:24). Также во время Нагорной проповеди среди слушателей Иисуса находилось немало жителей из «приморских мест Тирских и Сидонских» (Лк. 6:17-18).

Финикийские прибрежные города играли значительную роль в экономической жизни Средиземноморья, по которому пролегали важные торговые пути. В IV в. до н. э., в период похода Александра Македонского на Финикию, Тир подвергся уничтожению. С распадом империи выдающегося полководца Ливан вошёл в состав Царства Селевкидов, а в конце I века до н. э. — Римской империи (до IV в.). Затем территория Ливана оказалась в составе Византии.

В VII в. на этапе арабских завоеваний и становления Халифата в Ливан проникает ислам. Согласно Электронной еврейской энциклопедии (ЭЕЭ), «в первые века арабского владычества немногочисленное еврейское население Ливана, сосредоточенное главным образом в крупнейших городах — Тире, Сидоне, Триполи и Бейруте, — достигло материального и духовного процветания» [1].

В начале VIII века в Северный Ливан из долины р. Эль-Аси (Оронт) переселилась монофелитская христианская община маронитов, на что были свои причины. Маронитская католическая церковь — древняя христианская церковь, одна из шести Восточных католических церквей, имеющих статус патриархата. В конце VII века марониты избрали собственного патриарха — Иоанна Марона, что, конечно, не было воспринято Константинополем. Как следствие, византийские войска разорили монастырь св. Марона, расправившись со множеством маронитских монахов. Оставшиеся в живых монахи вместе с последователями вскоре и перебрались в отдаленные местности горного Ливана, где не одно столетие прожили обособленно, начав именовать своего епископа патриархом Антиохии и всего Востока. Только в XII веке, с основанием крестоносцами Антиохийского княжества, марониты вошли в контакт с Папским Римом, формально подтвердив свое единство с Римской Церковью.

С начала XI века в Ливане начало распространяться религиозное течение друзов. Поселились они на центральном плато в горах и около горы Хермон.

В XII веке побережье Финикии, а также большая часть горных районов страны попали в руки крестоносцев. В свою очередь, в конце XIII века последние владения крестоносцев на восточном побережье Средиземного моря были захвачены мамлюками. В период их господства (XIII-XVI вв.) северный Ливан входил в состав провинции Триполи; южный Ливан (Бейрут и Сидон) вместе с долиной Бекаа составлял округ Баальбек.

И хотя мамлюки «убили многих евреев Бейрута», после чего «в Сидоне и Триполи их число резко сократилось, а община Тира перестала существовать», в «конце XV в. – начале XVI в. в Бейруте и Триполи поселились небольшие группы евреев, изгнанных из Испании и ее владений». Согласно ЭЕЭ, с «включением Ливана в состав Османской империи (1516 г.), покровительствовавшей евреям, началось постепенное восстановление еврейских общин страны» [1].

В 1861 году османы ввели в Горном Ливане так называемый Органический статут. Данный регион был интегрирован в единый автономный район-мутасаррифийю во главе с османским губернатором-христианином, или мутасаррифом, назначавшимся султаном с одобрения европейских держав. В качестве совещательного органа при губернаторе был создан административный совет, избиравшийся из представителей различных ливанских общин пропорционально их численности.

Под руководством мутасаррифов Ливан развивался и процветал. Католические миссионеры из Франции и протестантские миссионеры из Америки и Великобритании основали в стране сеть художественных школ и колледжей, что сделало Бейрут одним из ведущих образовательных и культурных центров Османской империи. Развитие издательского дела и издание газет положили начало возрождению арабской литературы [2].

 

Такая богатая многоконфессиональность

Согласимся, даже вскользь перечисленные эпизоды ливанской истории однозначно свидетельствуют о «смешении» на этой территории кровей, народов, наций, религий. Именно отсюда берет начало та уникальная ситуация в Ливане, свидетелями которой мы являемся.  

При численности населения около 5 млн человек (до 95% – арабы, около 4% – армяне и курды, 1% – представители других национальностей) в стране насчитывается 18(!!!) основных религиозных общин: мусульманские (свыше 65% населения) – шиитская (более 50% всех мусульман), суннитская, алавитская, друзская и др.; христианские – маронитская (более 50% всех христиан), православная, греко-католическая (униаты), армяно-григорианская, коптская и др.

В соответствии с Национальным пактом 1943 г., высшие государственные посты распределяются по конфессиональному признаку: главой государства (президентом) является маронит, председателем парламента – шиит, премьер-министром – суннит, вице-премьером – православный христианин. (В скобках отметим наличие в Ливане почти 0,5 млн палестинских и около 1,5 млн сирийских беженцев) [3]. 

Что касается «географических» показателей многоконфессиональности по Бейруту, в частности, и Ливану в целом, Западный Бейрут в основной степени предстает преимущественно мусульманским районом. Восточная и северная часть города — христианским. На севере Ливана (Триполи и Сайда) проживают сунниты и христиане. В Тире и на юге страны — в основном шииты и христиане различных деноминаций. В долине Бекаа и Баальбеке — наибольшее представительство у шиитов, хотя в г. Захле проживают христиане.

Кроме того, с 1993 года в стране действует Комиссия по богословскому диалогу между двумя группами христианских Церквей: Древневосточными и Англиканской. К слову, марониты, признавая верховенство Папы Римского, имеют собственного патриарха.

Это сплетение ислама и христианства проявляется по всей стране. Причем очень часто в историческом компоненте того или иного строения. Например, одним из наиболее значимых зданий Бейрута является мечеть Аль-Омари, в фундаменте которой — римский храм Юпитера, в свою очередь, превращенный в византийскую церковь. В конце XII века, по приказу вошедшего в город султана Салах ад-Дина, храм начал исполнять роль мечети. Но спустя десять лет новоиспеченная мечеть вновь была переделана в собор вторгшимися в Бейрут крестоносцами (в честь Иоанна Крестителя). В последнее десятилетие XIII века, в годы правления халифа Умара бин Хаттаба, мечеть была восстановлена, получив имя в честь действующего правителя.

Мечеть и церковь. Церковь и мечеть. Рядом. Пусть и не на расстоянии вытянутой руки, но буквально в нескольких метрах друг от друга. Такой межконфессиональный расклад — визитная карточка Бейрута. Да, безусловно, для кого-то ливанская столица была, остается и всегда будет восприниматься ближневосточным Парижем. Для других — это город, прежде всего, бархатистого Средиземного моря. Для третьих — место знаменитых Голубиных скал и сохранившихся римских терм. Для четвертых — Бейрут, в обязательном порядке, ночной красавец с присущими лишь ему нюансами и тонкостями. Для пятых, десятых — нечто иное, но, опять-таки особенное.

По убеждению же (и восприятию) автора, все же Бейрут — это знаковое  сплетение ислама и христианства. Христианства и ислама. Раз и навсегда доказывающее (показывающее, демонстрирующее, утверждающее) возможность не просто мирного сосуществования двух мировых религий, а взаимопонимания между последователями данных конфессий.

Справедливости ради, признаем, что в данном контексте встречаются и утверждения о еле сдерживаемой взаимной ненависти или, как минимум, вынужденной терпимости. Однако даже беглое наблюдение за жизнью жителей Бейрута позволяет увидеть: никто никакого дискомфорта в конфессиональном аспекте не испытывает. Желающие отправлять религиозные обряды представители той или иной деноминации совершенно не испытывают каких-либо сложностей. С другой стороны, никто и близко не вмешивается в личную жизнь соседа, родственника или просто проходящего рядом. У каждого свои пристрастия в отношении быта или времяпрепровождения. Никаких проблем, обсуждений или осуждений. Живи, как душе угодно, ибо «ни одна душа не понесет чужого бремени» (Коран, 35:18), и каждый отвечает сам за себя. 

Попутно отметим, что проявление столь прекрасного многоконфессионального разнообразия («смешения», стыковки, сплава) заметно и в сфере заботы о здоровье. По утрам и вечерам разнополый стар и млад из числа мусульман и христиан встречается на многокилометровой бейрутской набережной (ходьба, бег, физические упражнения). Получается почти по Владимиру Высоцкому: «Красота, среди бегущих первых нет и отстающих, бег на месте общепримиряющий». Действительно, общепримиряющий. Никак не иначе. Дай Бог сохранения такого единения!

 

История и современность

Ну и, естественно, особыми красками в Ливане высвечивается седая древность страны, значимыми мазками проявляющаяся через изыски современности.

Тот самый исторический Триполи — древнейший город-порт на берегу Средиземного моря, считающийся северной столицей Ливана. Правда, лишь весной 2017 года ожила главная триполийская торговая улица, где вновь зазвучала музыка, заработали магазины и открылись кафе. Хотя за несколько месяцев до этого здесь всё было разрушено. Улица Баб аль-Дахаб пострадала в ходе ожесточенного внутреннего конфликта 2014 года. Только в нынешнем году активисты запустили несколько проектов по восстановлению Триполи:

«Нам нужно обновить все забытые места, которые раньше были жизненно важны для ливанского народа. Надо вернуть их к жизни. Мы начали это делать в Триполи и надеемся, что нашу инициативу подхватят во всём Ливане» [4].

За год до этого Городской совет Триполи постановил назвать четыре улицы города именами маронитских епископов, ведь, по словам архиепископа Абу Джауде, «христиане в целом и марониты в частности являются неотъемлемой частью социальной ткани» города, а пять приходов его епархии «очень активны и процветают в климате сердечного согласия между мусульманами и христианами» [5].

Вот спрашивается, не проявление ли это того самого «сплетения», характерного для Бейрута? Но вот вопрос: а разве не историческое смешение все тех же мировых культур привело к такому современному взгляду на вещи? Ведь Триполи объединяет знаменитую крепость Сен-Жиль XII в., Антиохийский собор св. Георгия, «Большую мечеть» (XIII в.), османский хаммам (XVII в.). Здесь же — напоминание о функционировании в городе так называемого Мыльного двора (приказ городского головы о выделении на рынке отдельного места для мыловаров датируется XV в.).

В получасе от Триполи — в местечке Энфе — сохранившийся памятник финикийского времени — т. н. «борозда». Подбираешься к ней по скалам. И чувствуешь величие того времени. А в Батруне сохранилась «финикийская стена», предназначением которой была защита от приливных волн.

На очереди — неповторимый Библ, где сохранились Замок крестоносцев, храм Решефа. Тут же — 5 рядов амфитеатра, оставшиеся как напоминание о Римском театре (III в.). Недалеко от этого места — колодцы-могилы финикийских царей и храм Балаат Гебаль — самый старый храм в Библосе (IV в. до н.э.).

Далее путь лежит обратно в Бейрут — через г. Джуния — курортный пригород Ливана, где бок о бок живут католики, марониты, православные и мусульмане. У подножия горы Харисса (над городом) — статуя Девы Ливанской (мать Иисуса), некогда подаренной стране французами. В ее основании — католический костел. С последнего этажа открывается великолепная панорама «знойной» Джунии. «Знойной» не в смысле температурно жаркой, а «гудящей», так сказать, с казино и «богатой» ночной жизнью. В рыбном ресторане Джунии, на берегу Средиземного моря, где любезный таксист предложил поужинать, на десерт в неограниченном количестве подают свежайшие фрукты и варенье, включая такой деликатес, как варенье из хурмы. Весь этот десерт — «free», т. е. ешь, сколько душе угодно. 

Следующее «историко-современное» направление в Ливане: Сур (Тир) — Сайда (Сидон) — Дейр-эль-Камар. В Тире сохранились Собор Святого Креста (XII в.) и руины римской дороги. Видя последние, поражаешься объему и богатству строительства того времени, хотя можешь лишь предполагать, как протекала тогдашняя жизнь. Но ощущение монументализма, если можно так выразиться, и величественности того времени не покидает.

Ну а в пригороде Сайды, в деревне Магдуше, ты вообще сталкиваешься с живой библейской историей. Тут находится пещера, в которой, по преданиям, мать Иисуса ожидала возвращения пророка с проповеди в Сидоне. Пещера была открыта в 1721 году, приобретя на сегодня статус одной из важнейших достопримечательностей не только города, но и страны. Возле пещеры — храм «Наша Дева Монтара», или «Наша Ожидающая Дева», и башня, на которой установлена статуя Марии с младенцем (до последнего этажа — 150 ступеней).

Что еще потрясает в Сидоне? Это старый город, внутри которого ты будто окунаешься в XVII-XVIII века, период Османской империи. Уникальные арки, перекрытия. Как же строили мастера того времени... Укрепленные стены, неподвластные разрушению. И базары, базары, базары, бесподобные восточные базары. Гуляя, ты вдруг оказываешься в Музее мыла, где демонстрируется весь процесс его изготовления от начала до конца. Внутри же этого города в городе в основной массе живут палестинские беженцы.

Сохранилась в Сайде и синагога IX века.

В часе езды от Сидона — Дейр-эль-Камар (Горный Ливан), столица и резиденция губернаторов Ливана в XVI—XVIII вв., 85 % жителей которого составляют марониты, а 14 % — мелькиты (представители одной из восточнокатолических церквей, придерживающихся византийского обряда, то есть принадлежащие к греко-католической ветви). Тут можно познакомиться с маронитской церковью Сайдет-эль-Талле (Церковь Богоматери Горы), уходящей своими корнями в XV век. Рядом здание синагоги (XVII в.), где сегодня располагается Французский культурный центр.

В 5 км от Дейр-эль-Камар — Байт-эд-Дин, главной достопримечательностью которого является одноименный дворец, возведенный итальянскими архитекторами по приказу эмира Башира Шихаба II (XVIII-XIX вв.). Среди особенностей — ежегодное проведение на территории дворца фестиваля искусств, являющегося одним из наиболее известных культурных событий на Ближнем Востоке.

Ну и, наконец, следующее ливанское направление — знаменитый Баальбек, что в долине Бекаа, именовавшийся финикийцами городом Ваала, а греками — городом Солнца. Здесь вообще нечто неординарное, если не сказать, невообразимое. Колонны храма Юпитера – самого высокого сохранившегося древнеримского храма на Ближнем Востоке с возрастом более 17 веков. В основе храма три монолитных камня – трилитона, длина которых почти 20 метров, а вес около... тысячи тонн.

На расстоянии менее километра от храма — один из самых больших обработанных человеком камней в мире, т. н. «камень беременной женщины». Воздействие от увиденного — особенное. И дело тут не в величественности возведенного. Просто (просто ли?) ты воспринимаешь картину, как сотворенную не руками человека. Ибо задаешься вопросом: кем и каким образом возводились эти памятники? Что за техника применялась? Да и была ли техника? 1000 тонн. Как осознать? Рука ли человека? Перед тобой раскрывается совершенно иной мир, новый. Интересно звучит, однако: окунаешься в 17 веков назад, а попадаешь в новый мир. Но что делать, если ощущение можно описать только таким образом?   

К тому же здесь еще храмы Бахуса и Венеры.

Однако нужно перевести дыхание и двигаться дальше, ибо в маршруте наступает очередь г. Аннайя, располагающегося в 1200 метрах над уровнем моря. Здесь монастырь Святого Шарбеля (Святого Марона) — центр духовной жизни маронитов.

Ну и отдельным мазком стоит сказать, конечно, о Замке Муссы, возведенном ливанским провидцем Муссой Абдель-Каримом аль-Маамари. Внутри замка руками Муссы созданы два музея: первый посвящен холодному и стрелковому оружию, а второй раскрывает  овседневную жизнь ливанцев (посредством кукол-экспонатов в человеческий рост). Поражает душа и профессионализм, вложенные Муссой в свое детище.

Отсюда уже путь в Бейрут. А по дороге — воспоминания о ливанской природе, сопровождавшей все авто-передвижения. Горы. Леса. Деревья. Плантации. И добродушие, добродушие, добродушие арабов.

 

Сохранить бы все это!

Наверное, даже столь беглый взгляд на достопримечательности ливанских регионов позволяет уловить истоки сегодняшнего христианско-мусульманского взаимопонимания в Ливане в истории страны. Хотя с высоты сегодняшнего дня, в общем-то, не совсем осознается, по какой причине жестокие завоеватели все же в отдельных случаях великодушно дозволяли сохранять исторические памятники? Но сохраняли. Поддерживали. Восстанавливали.

Возможно, данная тенденция и формировала в местных жителях из поколения в поколение толерантность. Терпимость. Как бы то ни было, то уникальное «сожительство» различных по духу культур, которое четко проявляется через ливанский исторический фон, аккуратно перекочевало в современность.

Поэтому получается своего рода парадокс. Достижение мира внутри каждой из мировых религий нередко кажется значительно более проблематичным, нежели развитие межконфессионального взаимопонимания и взаимоподдержки.

Безусловно, потрясения, которые испытал Ливан в ХХ и XXI веках (гражданские войны, интервенция в страну) не могут не настораживать. Ибо этническая и конфессиональная пестрота в любой стране, пусть даже на фоне мирного сосуществования, всегда может стать пороховой бочкой для инициируемого извне внутреннего противостояния. Но, как представляется, если ситуация в стране и выйдет из-под контроля в этом направлении, то здесь в обязательном порядке будет просматриваться зарубежный след. Который даже невооруженным глазом заметен в тех событиях, которые произошли в Ливане в последних две недели — внезапное объявление ливанским премьер-министром Саадом Харири о своей отставке.

Поэтому хочется пожелать жителям Ливана прилагать все усилия для поддержания ощущаемой в стране атмосферы христианско-мусульманского взаимопонимания, как визитной карточки ливанского общества. Дай Бог! 

1. Ливан. Статья из Электронной еврейской энциклопедии

2. Ливан

3. Ливанская республика

4. В Ливане бывшие противники вместе восстанавливают город

5. Ливан: четыре улицы Триполи будут названы в честь маронитских епископов