Ислам и светское государство

Как мусульманам относиться к концепции светского государства, где сосуществуют различные народы и конфессии? Беседа профессора Тарика Рамадана на тему «Ислам и государство» состоялась в июне 2013 года. Прошла она при участии исламоведов, ученых, преподавателей и студентов в государственном университете столицы Македонии Скопье. 

Я хочу призвать вас к дискуссии и поделиться некоторыми взглядами на вопрос концепции секуляризма, в том виде, как мы наблюдаем его сегодня в странах с мусульманским большинством. Не потому, что у меня есть готовый ответ на этот вопрос, хотя у меня есть некое свое видение, но я не уверен, что оно может быть реализовано. 

(Примечание переводчика: в ходе дискуссии употребляются некоторые исламские термины, смысл которых может значительно искажаться при переводе. Поэтому термины приводятся здесь как в арабском, так и в русском вариантах). 

Все, что происходит сегодня в Тунисе, Марокко, Турции и других странах, безусловно, оказывает влияние на наше видение ситуации. 

Хочу также поделиться различными точками зрения ученых и обсудить эту концепцию. Не так давно в центре исламских исследований CILE (Центр Исламских Исследований в области этики и законодательства) состоялся семинар с участием ученых, которые давно специализируются в этой теме и занимаются изучением вопросов современной политики: такими, как шейх Карадави, шейх ат-Тураби, доктор Абдель Мажид Наджар, доктор Камали, доктор Ибрагим Расуль и другими. 

Как мы определяем понятие государства? 

Как нам относиться к концепции секуляризма (светского государства)? 

Та форма государства, что существует сегодня в странах как мусульманского большинства, так и на западе – это гражданское, или светское государство ( دولة مدنية ). 
Насколько мы готовы, или вообще не готовы использовать эту концепцию, которая имеет место быть? 

Государство Медина, как начальная точка отсчета, было ли оно гражданским государством, светским, или религиозным? 

Экспертом в этой области является доктор Абдель Маджид Наджар , который сейчас работает над конституцией Туниса. 

Обозначив проблему-предмет дискуссии, нам следует определиться с методологией – каким образом мы должны ее рассматривать. Обсуждая проблему, нужно быть очень осторожными в терминологии. 

Первое: моя отправная точка, и я указывал это еще в начале 90-х годов: в западных странах у мусульман нет проблем с секулярным государством, при условии, что мы понимаем этот термин правильно, в его исконном значении (это то, что означает секуляризм на западе, а не то, что было экспортировано в мусульманские страны под видом секуляризма). 

Давайте для начала постараемся понять сущность этой концепции, а не ее искаженное понятие и различные насильственные интерпретации. 

Дискуссии на эту тему, которые сегодня происходят в странах мусульманского большинства, показывают, что там – абсолютно те же проблемы. 

Второе – это то смещение, которое произошло в терминологии в ходе исламской истории, во время колонизации, от исламского государства к государству светскому. 

Смотрите, каково наше понимание сегодня. Некоторые говорят: «Стоп! Гражданское государство. И все». Другие: «Нет, вы должны непременно добавить, что имеете исламскую основу (“Islamic reference”, مرجعية اسلامية ). В противном случае вы направите людей неверным путем. 

Что руководит совестью мусульман 

На западе нас спрашивают: вы следуете закону страны или религии? Вы соблюдаете законодательство сознательно? Или ваша религия побуждает вас соблюдать закон? 

Нас спрашивают: ты, в первую очередь, - мусульманин или француз? 

Фактически, вопрос сводится к следующему: что руководит вашей совестью? Почему вы уважаете закон? Каков ваш эталон? 

Это ваши принципы или стратегия взаимоотношений с законностью? Не потому ли вы позиционируете себя людьми с широким кругозором, что принадлежите к меньшинству? 

Я, как исламист (я специально употребляю это слово, и вернусь к понятию позднее), предупреждаю вас – будьте очень осторожны с терминами! 

В последнее время понятие «исламист» звучит исключительно в негативном формате. Кто такой мусульманин, а кто такой исламист?! 

Итак, о концепции понятия светскости, или секуляризма. Шейх Карадави первым заговорил об этом еще в 50-х годах, столкнувшись с Гамаль Абдель Насером, который пришел с социализмом: «Наш проект – это светское государство». И, анализируя, шейх пришел к выводу, что исламское государство – это фактически светское государство в той терминологии, которую мы должны использовать. Теперь повсюду исламские партии и исламские организации используют эту концепцию, и нам ее необходимо обсудить. 

Итак, у нас есть концепция секуляризма и концепция гражданского государства в динамике. В рамках этих двух дискуссий ведется также дискуссия об основных принципах и о стратегии. 

О чем речь? Говоря политическими терминами, подразумеваем ли теоретическую основу, к которой должны относиться уважительно, или речь о политической стратегии, которую мы продвигаем? 

Это крайне важные вопросы. Ведь нельзя же сказать, что все исламские партии действуют на основе неверных принципов. На протяжении последних 80 лет мы наблюдаем колоссальные изменения. Не существует политики без прагматизма. Так прагматизм стоит в основе принципов или преданность принципам, в свете контекста? Вот сущность вопроса. 

Если вы меняете стратегию во имя принципов, то можете заслужить доверие, но если вы – исключительно прагматики, то в какой-то момент появляется ощущение, что принципы потеряны. Именно об этом говорил шейх ар-Райсуни: «Будьте осторожны, можно отойти так далеко, что окажется, что вы уже не принадлежите исламу». 

Секуляризм пришел с Востока 

Существует две позиции: первая – обращение к базовым исламским принципам и основам. Вторая – нарочито не обращаться постоянно к исламским основам. Что это – разная стратегия или различное понимание? Я считаю, что это различное понимание. 
И сейчас стоит очень важный вопрос: следуем ли мы законам нашей страны, потому что это наши принципы, или это лишь наша временная стратегия? Как найти свое место в обществе и путь, чтобы за нами могли последовать сограждане? 

Итак, мы должны обсудить следующее: 

1) концепция секуляризма 

2) понятие светского государства и религиозного 

3) принципы или стратегия 

Сегодня мы путаемся в терминологии и поэтому порой сами не знаем, о чем говорим. Например, в западной терминологии «секуляризм» означал разделение власти, государства и религии. Но фактически (во Франции, Италии и других странах) стоял вопрос – кто обладает властью? Со стороны государства это делегирование полномочий сверху вниз, со стороны религиозных институтов – наоборот, снизу вверх. 

Это нам известно, это сущность секуляризма. 

Наше понимание секуляризма в мусульманских странах - это попытка вытеснить религию на периферию, убрать ее из политики, чтобы ничего общего не было у религии с политикой. Ответом на это было: «الإسلم ـ دين و دولة» «Ислам - это и религия, и наши взаимоотношения с государством». И, утверждая это, с исламской точки зрения необходима масса знаний и понимания, что именно означает – «религия и государство». Вовсе не подразумевается, что это одно и то же! И различие между двумя полномочиями глубоко уходит корнями в исламскую традицию, ко времени Пророка (мир ему и благословение). 

Эта дискуссия не нова, проблему обсуждал Али Абдель Разит, он написал книгу об исламе и государстве, после чего его попросили покинуть аль-Азхар, исключили, потому что он говорил: «Исламская традиция – это, в сущности, светская традиция». Он пытался оправдать западную модель в исламской терминологии. Я полагаю, что это неправильно. Но исламская модель в исламской терминологии – это нечто совсем иное. 

Фактически, ислам разделил эти два вида полномочий следующим: когда люди пришли к Пророку (мир ему и благословение) и спросили: «Это от тебя или это – Откровение? Если Откровение – мы не обсуждаем это, а если от тебя – тогда обсуждаем». Вот разделение полномочий! И отсюда – понятие шуры: существует область, где мнения авторитетов обсуждаются, так как они – люди, и не обладают абсолютным знанием. 

Концепция разделения полномочий пришла на запад с востока, от ислама, а не наоборот! На западе существовал институт церкви, который руководил государством – власть католической церкви, а разделение власти появилось, когда они столкнулись с мусульманами Андалусии и увидели существование двух авторитетных источников, хотя и тесно взаимосвязанных, но – различных. 

Какой отсюда вывод? Секуляризация – продукт заимствования христианством у ислама, а не наоборот. И по прошествии веков мы встречаем секуляризацию, но уже в совершенно ином виде – не как разделение власти, а как давление государства на религию. Это совершенно не то, что было сначала, истинное понятие подменено: ведь секуляризация – это разделение! 

И когда Камаль Ататюрк и Бургиба (I президент Туниса) говорили о секуляризации, они подразумевали нечто совсем другое - подчинение религии власти государства, когда религия находится под полным контролем: «Мы решаем, какой ислам правильный, а какой – нет!» 

Вначале свобода, потом шариат 

И здесь возникают три вопроса: 

Как нам, мусульманам, к этому относиться? Можем ли мы использовать концепцию секуляризма? Собственно, это норматив, который уже был в истории. Но ты не можешь сказать: «Я - секулярист», - хотя такие и были, просто потому, что они затерялись в дискуссии. Но я говорю не о словах, а о сущности. И отсюда, как некоторые утверждают, именно то понятие, которое мы должны использовать, которое близко западу и имеет исламские корни, это – دولة مدنية – светское государство. 

Почему? Только потому, что понятие «светское государство» означает, что во главе государства стоят не представители религии. Ученые – не руководители государства. И поэтому в исламе есть понятия 

الاحكام السلطانية1. Законоположения власти 
اهل الحلّى والعقد 2. Люди, которые ищут пути решения, дают совет обществу в области права и этики, но не обладают властью в государстве, не являются некой надгосударственной структурой. 

Вопрос, который остается открытым: является ли دولة مدنية (светское государство), в сущности, исламским понятием, или это нечто, заимствованное у запада? 

В течение последних 20 лет дискуссия на эту тему среди ученых не пришла к однозначному ответу. 

Карадави первым начал эту дискуссию и сказал, что понятие имеет исламский источник, но чтобы отличать его от современного западного секуляризма, мы добавляем термин مرجعية اسلامية - исламский базис, или эталон, связующий государство с его фундаментальными ценностями. 

Доктор Абдель Мажид Наджар, который сейчас работает над конституцией Туниса, сказал: «Не знаю. Мы много работали над этими вопросами, но сейчас пребываем в некой растерянности. Смотрите, в Тунисе, где большинство составляют мусульмане, нельзя прийти с понятием مرجعية اسلامية – исламская основа. И мы решили убрать понятие шариата из конституции. Убрали всякое отношение к религии, потому что когда говорим с народом – мусульманами, эти мусульмане отвечают: «Это не то, что мы хотим!» 

Смотрите, изначальная точка – это очень важно, так как сегодня наше общество находится здесь! «الحرّية قبل الشريعة» - «сначала свобода, а потом шариат». То есть, основой является свобода, она предшествует границам системы. 

И он сказал: «Мы решили, что пусть границы свободы устанавливает сам народ». 

Тут Карадави остановил дискуссию. Он сказал: «Это невозможно. Границы устанавливают ученые, люди знания. Надо вернуться к людям!» – «Но кто эти люди?», был вопрос. Шейх ат-Тураби сказал: «Нет, мы так не можем! Вы что, собираетесь построить государство по типу Ирана?!» Ведь как в Иране: когда парламент издает какой-то закон, после этого ученые-аятоллы должны его одобрить, или могут отклонить: «Да, согласно исламу, это подходит». Ат-Тураби: «Но это – теократия!» 

Вот в чем заключается вопрос: когда мы говорим о светском государстве, то должны дать четкое определение. И, главное – мы говорим о понятии, имеющем исламское происхождение или исламизируем западное понятие? И тут некоторые говорят: «Вы просто хотите «вписаться» в среду, «быть хорошими», и исламизируете чуждую нам концепцию». Другие им возражают: «Нет, это понятие имеет исламское происхождение, исходит из наших ценностей!» 

Но мы утверждаем, что сегодня на западе нет системы ценностей, все этические понятия представляются устаревшими, консервативными, не имеют веса в обществе, не играют роли, мы это знаем и сами ощущаем. 

Хорошо. Исламские ценности. Но как же эта концепция будет осуществляться на деле? В странах с мусульманским большинством и в странах запада? 

Некоторые говорят: «Это должно быть в форме законодательной установки, закреплено в конституции, в основном законе». 

Но, посмотрите на Тунис. Они говорят: «Мы не вводим понятие «шариат», а вводим مرجعية أخلقية – «основы нравственных ценностей», что означает, что мы даем этическую направляющую, а не закон! Подобная формулировка фактически означает: то, что в исламе считается грехом, еще не является преступлением. Представляете?! То есть, это грех, харам, но это – вовсе ничего страшного. Законно, но не этично… 

На западе мы задаемся вопросом: «Что делать, если грех не легализован, но его собираются легализовать, и можно еще это остановить, сказав: «Это – запретное! Это – преступление!». Но что, если грех – узаконен? Грех – но вполне приемлемо… 

Это очень опасно! Например, однополые браки. Есть братья и сестры, которые годами работали с нами в исламских организациях и говорили: «Мы должны различать между тем, что неэтично (и указывать – «это грех») и тем, что законно. Законное нужно поддерживать, мы за равенство в понимании положений закона». 

Крайне опасная позиция! Мусульмане – парламентарии, депутаты. Как можно голосовать за закон, легализирующий однополые браки?! Грех! «Да, но…» Почему? «Они сильные, а мы – слабые..» Люди приходя к тебе и говорят: «Если я не проголосую за этот закон, меня исключат. Тогда не будет мусульманина – представителя партии. И, в качестве стратегии, скажи «да», голосуя за этот за закон, говоря «нет» в сердце»… 

Что такое шариат? 

Один из пунктов нашей дискуссии – вопрос разделения власти, то, как мы понимаем секуляризм, светское государство. 

Следующее понятие, с которым необходимо четко определиться – это шариат. Для многих на западе сегодня это слово абсолютно неприемлемо и является объектом жесткой критики. Как с этим быть? 

Когда мы говорим دولة مدنية – светское государство, в какой степени это имеет отношение к шариату? Как мы определяем понятие шариат? Что это за законы, которые являются частью шариата? 

Меня критиковали многие ученые, говоря, что зашел слишком далеко, за мои слова: «Шахада (свидетельство веры) – это дверь в ислам. Шариат – это то, что позволяет мне оставаться мусульманином. Следовательно, любой закон, не противоречащий моим принципам, является частью моего шариата. То есть для меня это - открытая система». 

Ученые говорят: «Это опасно. Ты же не знаешь источника – является ли он исламским или нет?» Мой ответ таков: «Если это не противоречит моим принципам – это мой шариат. У меня есть шариат, уже осуществляемый на западе». 

Ученые: «В таком случае тебя неправильно поймут как мусульмане, так и немусульмане. Последние скажут: «Эти люди нас колонизируют! Они не лояльны к системе, а лояльны только к некоторым принципам, потому что эти принципы для них являются шариатскими». Надо четко объяснить людям, что ты имеешь в виду!» 
С другой стороны: «Осторожно! Если ты скажешь подобное, то фактически признаешь высшую структуру без обсуждения ее основ. А эти основы – не религиозны, они восходят не к Аллаху, а к рациональному началу. Таким образом, ты принимаешь продукт, и не обсуждаешь его источник. И, в конце концов, потеряешься в этом процессе. Подумай!» 

И мы опять оказались у опасной черты: «Осторожнее, мы должны задуматься над понятием «исламизация», исламизация знания – это вопрос эпистемологии (примечание переводчика: теория познания, филос.), вопрос, который на сегодня остается открытым, и, полагаю, дискуссия на эту тему еще впереди. 

Сегодня мы наблюдаем, как в странах мусульманского большинства (в Ливии, Египте, Тунисе), не только под давлением Запада, но и под давлением самого народа, меняется терминология. Поэтому мы не знаем, что конкретно имеется в виду, когда употребляем тот или иной термин, и, обращаясь к некоторым концепциям, не знаем, какую роль будет играть ислам. 

Что касается нас как граждан, так это то, что в последнее время появилось совершенно новое видение еще одного очень важного положения. Например, лет 25 назад существовало следующее понимание: «Да, мы признаем другие религии, мы можем обсуждать положение зиммиев - категории граждан, которые защищены особым налогом и не призываются на военную службу. А если призываются, тогда освобождаются от налога». 

Сегодня учеными озвучено следующее: «Равное положение для всех граждан», - и я просил всех это повторить, лично просил. «Равные права и обязанности для мусульман, иудеев, христиан, агностиков, индуистов, буддистов. Мы согласны с этим?» – «Да, мы согласны!». Такое утверждение было совершенно новым. Еще 5 лет назад от этих людей подобного мы не слышали. 

Например, мой дядя, Джамаль аль-Банна (я знаю, что у него есть некоторые противоречивые положения и со многим не согласен, но мне нравятся его вопросы), задал вопрос: «Если существует партия, например, коммунисты, которая отрицает существование Бога, можете вы это принять?». Ответ был: «Никогда и ни за что!» Потому что, если конституция начинается со слов بسم اللّه - «бисмиллях», как же может быть لا اله - «нет Бога»?! Это напрямую противоречит конституции! 

А что сказал шейх аль-Ганнуши сегодня? «В конце концов, мы должны доверять тем людям, которые не поддерживают на выборах партию, декларирующую «Бога нет», в стране с мусульманским большинством. Пусть говорят! Занимайтесь своими делами и не обращайте на них внимания». И я считаю, что это правильная позиция. Согласны? 

Что такое свобода 

Давайте теперь структурируем термины, которые я упоминал: 

- секуляризм 
- разделение полномочий 
- светское государство 
- шариат 
- равенство для всех категорий граждан и свобода. 

Имеем ли мы, как мусульмане, философию свободы? Люди говорят: «В первую очередь – свобода», - но вы-то им отвечаете: «Да, но абсолютной свободы нет!» Как вы определите свободу и как поставите ограничения, в любом обществе? Как скажете – «согласно нашему законодательству, это неверно, в нашем сознании это - харам, но закон это принимает». 

Как с этим быть нам, мусульманам? Как нам быть с этим на западе? 

И, наконец, шестая концепция, очень важная – гражданство, принадлежность к определенному государству. Помните, что говорил шейх ат-Тураби: «Любой мусульманин, приезжающий в Судан, может считаться гражданином Судана». Представляете, приехать в Эмираты, или даже в Египет, и заявить: «Я – гражданин этой страны»? Забудьте, это невозможно. Такая позиция была идеализацией гражданской принадлежности. 

Сейчас мы знаем, что говорить о равной гражданской принадлежности не достаточно в терминологии исламской этики. А как быть с мигрантами? С коренными жителями? С цыганами? Гражданство – отправная точка дискуссии о равноправии, но отношение-то далеко от равного, не только здесь, в Европе, но и везде, во всех нефтяных монархиях, во всех странах мусульманского большинства положение приезжих резко отличается от коренных жителей. 

Это законно, с точки зрения закона, но противоречит исламу. И в то же время мы помним аят: «و لقد كرّمبا بني آدم» - «И мы почтили племя Адама». 

На западе та же проблема. То есть, это очень важная часть нашей дискуссии. По меньшей мере, это приводит в замешательство – в отношении нашей терминологии, нашей системы, наших критериев, нашей модели. 

Некоторые ученые пишут на эти темы более 60 лет, работают над этой очень сложной проблематикой, например, такие, как шейх Карадави, шейх ат-Тураби, очень интересную точку зрения высказал доктор Камали, а также Ибрагим Расуль, который сейчас является послом Южной Африки в США. Он сказал: «Знаете, как мы решили эту проблему в Южной Африке? Мы соблюдаем конституционный закон, но приняли дополнительный законопроект, что можем отступить в каких-то случаях, чтобы во имя закона не изменять принципам. Критерием здесь служит общая этическая основа». 

Принести пользу, будучи в оппозиции 

Подводя итог, у нас есть, по крайней мере, 3 основных вопроса: 

1. Принимаем ли мы разделение полномочий в исламе, и, если да, то каким термином это называем? Можем ли назвать это секулярной системой? 

Исламский термин دولة مدنية – можем ли трактовать как понятие «гражданское государство»? Но тогда мы обязаны определить основной источник, базовый принцип, эталон. (مرجعة). Каким должен быть этот эталон? Этическим? Законодательным? Или той целью, к которой мы должны стремиться? Когда вы говорите: «Мои критерии – исламские», - о чем идет речь? Об этике, о понятиях «хорошо» и «плохо»? О правовых основах? О шариате в понимании правоведов? 

Но на западе у нас нет выбора, и не говорим о правовой системе, а только об этике и наших задачах. У нас нет проблем со светским государством, или гражданским государством, нашей заботой является этика и целевая установка: «Чего ты хочешь достичь?» 

И если, например, ты должен высказать свое мнение об однополых браках и говоришь – «я против», то сегодня обязан еще и объяснить, почему ты против. С какой позиции? С этической или с точки зрения цели? Теперь еще некоторые мусульмане даже говорят: «Мы должны пересмотреть понятие семьи в исламе»… Представляете?! 

Если мы с этого начнем, с полного пересмотра наших принципов под влиянием запада, – это все, это конец. Мы должны делать совершенно обратное! 

2. Шариат. 

Смотрите, что происходит на западе сегодня: в нескольких штатах Америки, где нет мусульман, проводится кампания против применения шариата. Большая полемика по этому вопросу разгорелась в Великобритании. В Германии некоторые СМИ говорят: «Если мусульмане говорят о шариате, значит, они исламисты, они опасны. Это фундаментализм!» И мы, мусульмане, используя нашу терминологию и наши понятия, должны дать четкие определения и настаивать на них. 

Недавно я читал шейха ар-Райсуни: «Мусульмане сегодня боятся использовать свою собственную терминологию». То есть, мы уже даже не смеем говорить от своего имени нашей же терминологией! 

Шариат – это очень важная концепция. Существует взаимосвязь: Шариата и этики; Шариата и цели; Шариата и закона. 

И потому нам следует отойти от сегодняшнего узкого понимания шариата как правовой системы наказания. Шариат – это ведь не только правовая система, а гораздо более глубокое и объемное понятие. 

3 вопрос - и тут я вас немного удивлю. На сегодня, пока мусульмане находятся в роли оппозиции, они вносят гораздо больший вклад в развитие общества, намного более продуктивны, нежели будучи у власти. Так я считаю. И многие со мной не согласятся. Я думаю, что многие из тех, кто сейчас бегут, должны остановиться, прежде чем примут на себя ответственность. Пусть лучше останутся в роли оппозиции, этической оппозиции. 

Вопрос: каков наш вклад во всю эту дискуссию? Потому что ведь все эти рассуждения могут быть лишь ковриком под ногами Запада. Каков сегодня вклад ислама в политику? 
Я говорил шейху ат-Тураби: «До того, как вы пришли к власти в 94-м году, все, что вы говорили – сильно впечатляло. Но после вашего прихода к власти в Судане все поблекло». И это правда, я был там, и был разочарован. Такие прекрасные слова и такая странная политика… 

Доктор Абдель Мажид Наджар сказал: «Это трудно - иметь дело с вопросами, на которые ни у кого нет однозначного ответа. Мы учимся». И я ему задал тот же вопрос: «Каков ваш вклад в дискуссию?» Он ответил: «Я не знаю». 

Единственный вклад, который я вижу сегодня – заставить секуляристов признать, что если большинство желает видеть ислам в качестве источника фундаментальных ценностей – это их право. 

Каков наш вклад в поиске выхода из политического кризиса сегодня? 

Сегодня на западе мы как раз и представляем эту этическую контрсилу, о которой я говорю. И, быть может, в таком положении мы оказались даже не сознательно, а в силу необходимости, - у нас просто нет выбора, потому что имеем дело с властью и силами, ставящими нас в эту ситуацию: «Скажите нам, что вы предлагаете? Что такое этика гражданской принадлежности? Какова этическая основа целей, к которым вы стремитесь?» 

Согласно исламской терминологии, понятие مقاصد – основные задачи, стремления - это тоже часть шариата, такие ценности, как защита права свободы вероисповедания, права человека, свобода личности. И, честно говоря, сегодня они гораздо больше признаются и уважаются на Западе, чем в мусульманских странах. Парадоксально, но это так! 

Но разве этого достаточно, чтобы сказать – «да, так может быть, мы здесь в исламском обществе, нам достаточно комфортно..»? Конечно, нет! 

Мы должны критически рассмотреть концепцию той формы секуляризма, которую он приобрел сегодня на Западе, и найти то звено, что соединит государство и этику, политику и этику, власть и этические ценности. Ведь мы можем это сделать! 

Мы, мусульмане, должны участвовать в дискуссии на эту тему. Сегодня у меня нет ответов на многие вопросы, но уверен, – нужно прийти с новым подходом, найти его, иначе вся эта дискуссия об идеологии секуляризма ничего не значит и ничем не поможет мусульманам - ни на западе, ни в странах мусульманского большинства. А Аллаху известно об этом лучше. 

Источник: WordYou

По материалам wordyou.ru