Ислам-традиция в Европе

Теория «столкновения цивилизаций», разработанная Сэмюэлом Хантингтоном в 90-е годы прошлого века стала особенно популярной после терактов 11 сентября 2001 года и последовавших за ними войнами в Афганистане и Ираке. 

Такие события как «карикатурный» скандал или дебаты вокруг высказываний папы римского об исламе в 2006 года считаются очередным доказательством того, что религия лежит в основе конфликта культур, а ислам с этой точки зрения рассматривается как исключительно агрессивный фактор. 

Кроме того теория «столкновения цивилизаций» напрямую определяет судьбу мусульман, живущих в Европе, поскольку она снова указывает, что ислам якобы чужд Европе, а интеграция мусульман в европейское общество невозможна. Таким образом, чрезвычайно важно еще раз разобраться в том, какое же место ислам и мусульмане занимают в Европе. 

Мусульмане в Европе 

Прежде всего, мы должны определиться с тем, что же подразумевать под «Европой». Часто мы говорим «Европа», на самом деле имея в виду Западную Европу, то есть, прежде всего, страны Европейского Союза – по крайней мере, те, что вступили в него до 2004 года. С тех пор произошло расширение ЕС в восточном направлении. 

После второго этапа расширения на восток в 2007 году Европа как политическое образование значительно увеличилась за счет восточно-европейских стран, например, благодаря присоединению Болгарии – страны, 12-15% населения которой составляет давно укоренившаяся здесь мусульманская община. 

Если взглянуть на Европу с географической точки зрения, центр Европы находится в Литве, недалеко от Вильнюса. Поэтому то, что мы привыкли считать Восточной Европой, на самом деле лежит в ее центре. 

Проблема географического расположения Европы важна для определения роли в ней ислама. Если рассматривать Европу как географическую территорию, восточная граница которой проходит по Уральским горам, а юго-восточная – по горам Кавказа, правомерно утверждение, что в Европе живут около 53 миллионов мусульман. Еще 6 миллионов мусульман населяют европейскую часть Турции. 

Группы населения, в которых преобладает мусульманское большинство, проживают на территории трех европейских стран, это Босния-Герцеговина, Косово и Албания. Северный Кипр, некоторые провинции Македонии, Греции и Болгарии также населены преимущественно мусульманами. 

Треть мусульман Европы живет на территории Российской Федерации, в том числе, в Татарстане, Дагестане, Чечне и Ингушетии. Казанская мечеть Кул-Шариф является не только крупнейшей в России, но и, возможно, во всей Европе. Соседствуя с Благовещенским собором, она символизирует мирное сосуществование мусульман и православных в Татарстане. 

Восточно-европейские мусульмане живут в Европе на протяжении столетий. Многие из них приняли ислам во времена Османской империи, а потом, когда османская эпоха подошла к концу, просто остались жить на своих местах. Впрочем, история ислама в России и на Северном Кавказе насчитывает тринадцать веков, а это больше, чем возраст первого русского государства. 

Первыми из народов сегодняшней России приняли ислам дагестанцы, это произошло в 8 веке. Казань была основана волжскими болгарами в 1005 году, за 150 лет до основания Москвы. Сами волжские болгары стали мусульманами в 10 веке, еще до начала христианизации Руси. 

Мусульман Восточной и Юго-Восточной Европы редко упоминают во время дебатов о времени прихода ислама в Европу. Обычно речь идет о послевоенном периоде в Западноевропейских странах, когда здесь начали селиться первые мусульманские гастарбайтеры и иммигранты, чьи потомки в третьем поколении теперь живут в этом регионе. 

Эта группа населения составляет приблизительно 15 миллионов человек. Поэтому, это менее крупная община европейских мусульман. Так или иначе, зачастую у нас складывается впечатление, что ислам – новое явление для Европы. 

Корни ислама в Европе 

Именно в связи с тем, что Европа – во всяком случае, ее восточная часть – не имеет четких географических границ (обычно, как о континенте, мы говорим о Евразии), нужны новые критерии определения «Европы». В этот момент вступают в игру культурные аспекты, которые являются довольно неоднозначной областью. 

Не забывая о своих истоках, народ чтит свое культурное достояние и традиции. Некоторые традиции признаются, другие – отвергаются. Так обстояло дело с евреями и восточно-европейскими церквями, теперь то же самое повторяется с исламом.

И поиск корней сильно усложняется, когда его результаты определяют будущее, а в данном случае, будущее ислама и мусульман в Европе. Таким образом, вопрос о корнях ислама в Европе во многих отношениях является политической проблемой, на которую существуют разные точки зрения. 

Например, в дебатах по поводу вступления Турции в ЕС и спорах вокруг хиджаба прослеживаются попытки использовать определенные европейские традиции для доказательства инородности ислама в Европе. Именно так бывшему канцлеру Германии Герхарду Шрёдеру удалось создать мнение о том, что хиджаб недопустим на государственной службе. 

На европейцев оказывают влияние три главные традиции: греко-римская философия, иудейско-христианская религия и наследие эпохи Просвещения. Ислам не просто не входит в этот список – подразумевается, что ислам конфликтует с этими традициями, иначе политикам не удалось бы найти аргументов против хиджаба. Напомним, тремя факторами влияния являются иудейско-христианская религия, греко-римская философия и идеи просветителей. 

Христианская и иудейская религии, также как ислам, не относятся к европейскому достоянию, они пришли с Востока. Поэтому, на самом деле, нет никаких разумных оснований для того, чтобы делать разграничения между этими тремя авраамическими религиями, две из которых якобы являются европейскими, а третья – нет. 

Даже если поставить такой абсурдный вопрос как «какая религия пришла первой», ответом часто будет «ислам», который во многих регионах Европы обосновался раньше христианства. Как было сказано выше, это относится к некоторым частям современной России. Некоторые города и деревни Испании также были основаны мусульманами, а затем подверглись христианизации во времена инквизиции. 

До этого момента мы не упоминали Испанию (Аль-Андалус), потому что, в отличие от Восточной Европы, здесь не сохранилось мусульманских поселений. Испания, в том или ином качестве, находилась под владычеством мусульман с 8 по 15 века. 

Мусульмане прожили здесь в общей сложности 900 лет, пока после успешной реконкисты не началась испанская инквизиция, уничтожившая или изгнавшая из страны иудеев и мусульман. Итак, мусульмане прожили на территории Западной Европы почти тысячу лет. Разве этого недостаточно, чтобы считать ислам одной из европейских традиций? 

Теперь обратимся к философии. Мусульмане, жившие в Андалусии, распространяли греческую философию по всему Западу. Они не только выполняли функцию передатчика – как это иногда утверждают, пытаясь приуменьшить их значение – они развили идеи греков и добавили к ним свои собственные. 

Самый большой вклад сделал мусульманский ученый Ибн Рушд или Аверроэс, как его называли на Западе. Это был человек универсальных знаний, сведущий в философии, теологии, фикхе, астрономии, математике и медицине. Больше всего его интересовала тема совместимости религии и философии. 

Он считал, что Коран подвергает правоверных к размышлениям о философии. Для него религия и философия были двумя путями к одной истине. Особенно известны его комментарии к трудам Аристотеля. Влияние Аверроэса на европейскую философскую мысль Средних веков трудно переоценить, его работы изучались во всех университетах. 

Невозможно представить какими были бы результаты трудов столь почитаемого Католической церковью Фомы Аквинского без его полемики с Ибн Рушдом. Профессор философии Свободного Университета в Берлине Фридер Отто Вольф говорит, что «без исламской философии не существовало бы ни схоластов, ни просветителей». 

«Ислам напрямую причастен к европейской интеллектуальной традиции, а труды Ибн Рушда принадлежат нашему западноевропейскому культурному наследию», заключил он. Но дело в том, что достижения ислама ставит под сомнение христианский Запад, где этот вопрос неизменно сопровождается бурными дебатами. 

Это отрицание наглядно демонстрирует картина «Триумф святого Фомы Аквинского над Аверроэсом», над которой работали мастера Беноццо Гоццоли, Андреа Бонайуто и Джованни ди Паоло (15 век). Странным образом полотно точно отражает то, что они пытались скрыть, а именно тот факт, что теории Фомы Аквинского не получили бы развития, если бы его оппонентом не был Ибн Рушд. 

Наконец, мы подошли к последнему пункту нашего списка. Это эпоха Просвещения. Идеи мусульманских философов были интересны не только для их средневековых современников, но и для мыслителей 17-18 веков. 

Учитель Ибн Рушда Ибн Туфейл написал философскую притчу, которая в 1671 году была переведена на латынь под названием "Philosophus Autodidactus" и быстро получила известность среди европейских ученых. Ее прочитали Лейбниц, Барух Спиноза, Джон Локк, Фридрих Николаи, Лессинг и многие другие. 

Идеи, изложенные в притче, можно встретить в трудах просветителей, в частности Джона Локка и Лессинга. Учитывая все эти нюансы отношений Просвещения и ислама, говорить об их конфликте друг с другом, по меньшей мере, необъективно. 

Влияние ислама на европейскую цивилизацию 

Философия – лишь одна сфера влияния ислама на европейскую цивилизацию. Через Испанию и Сицилию мусульмане сделали заметный вклад в европейскую культуру. С 827 года арабы, проживавшие на территории нынешнего Туниса, контролировали Византию, это продлилось вплоть до 11 века, когда их вытеснили норманны. 

При норманнах и их преемниках из династии Гогенштауфенов на Сицилии жило еще много мусульман. И здесь они стали авторами важных культурных достижений, особенно отличившись в естественных науках, торговле и технике. Трудно переоценить вклад мусульман в развитие математики, медицины, оптики и химии, однако подробно остановиться на их открытиях не позволяет объем и цели данной статьи. 

Конечно, наиболее ярко влияние мусульман прослеживалось в Испании, однако достаточно заметным было оно и в Германии, особенно в области материальной культуры и естественных наук. В небольшом словаре «От алгебры до сахара». 

Арабские слова в немецком языке», увидевшем свет в 2007 году, собраны слова, заимствованные немцами из арабского языка. Слова арабского происхождения различить довольно легко: среди них такие широко известные, как алкоголь, алгебра, альков, алгоритм. 

Названия ряда растений и продуктов питания: абрикос, артишок, баклажан, кофе, щербет, марципан, сироп, шпинат, сахар; названия тканей и видов одежды: газ, муслин, чулок, жакет; музыкальных инструментов: гитара, лютня, тамбурин; предметы домашней утвари: кувшин, чашка, матрас, софа – проследив этимологию этих слов, мы получаем представление о модели взаимодействия двух культур, которая, можно сказать это со всей очевидностью, была формой мирного взаимодействия. 

Андалусия: сплав культур 

В большинстве регионов исламской Испании сформировалась однородная испано-арабская культура. Испанские христиане настолько сильно впитали в себя исламскую культуру, что их стали называть «мосарабами», они признали власть халифа и получили право придерживаться своей веры. 

Епископ Альвар жаловался, что молодые христиане настолько увлеклись арабской поэзией, что больше не хотели изучать латынь. Исламско-арабские элементы в свою очередь слились с иберийскими. Например, мавры переняли вестготскую подковообразную арку, которая стала называться мавританской. 

Все это доказывает неверность представления о 800-летнем «иностранном господстве», конец которому положила реконкиста испанцев-христиан. Мусульмане были такими же испанцами как христиане и иудеи. Идея о непрерывной борьбе между мусульманами и христианами, которую обычно подразумевают, говоря о реконкисте, является более поздней интерпретацией. 

На самом деле, так же как христианские правители часто воевали между собой, то же самое делали мусульманские халифы и эмиры. Мы не хотим сказать, что между религиозными общинами никогда не было конфликтов, а средневековую Испанию можно считать прообразом современного многонационального общества. Просто в Испании существовала единая культура, в которой находили свое место последователи каждой веры. 

Эту мысль можно проиллюстрировать очень наглядными примерами. Один из них – из области медицины: христианский монах, живший в Кордове, испанский еврей и несколько арабских лекарей вместе перевели древнюю арабскую книгу по медицине с греческого языка (ее автор Хунайн Ибн Исхак, 809-873 гг.). 

Другой пример касается Сицилии: по инициативе норманнского короля Рожера II (1127-1154) и его сына Вильяма I (1154-1166) знаменитый ботаник и географ Аль-Идриси составил уникальную карту мира. 

Важно понимать, что эти достижения в области культуры были плодом совместного труда. Иногда мусульмане приписывают открытия в естествознании, технике и ряде других областей, исключительно своим заслугам, зачастую это объясняется комплексом неполноценности, развившимся в силу многолетних проблем в некоторых частях исламского мира. 

Однако, этим они отрицают тот факт, что исламская цивилизация возникла не на пустом месте, а усвоила научные и культурные достижения греков, византийцев, персов, индусов, евреев, испытала определенное влияние Китая и Африки. Например, при Аббасидах именно христиане занимались переводами трудов выдающихся греческих ученых. 

Ислам – антипод Европы 

Как мы уже говорили, влияние исламской цивилизации в Европе – общеизвестный факт, неоднократно описанный учеными, например Монтгомери Уоттом в его книге «Влияние ислама на средневековую Европу». Тогда почему же мы так часто слышим утверждения, что ислам не имел никакого значения для развития европейской культуры, напротив, даже тормозил его? 

Когда-то европейцы не считали ислам столь чуждым для себя. Это было во времена зарождения самосознания жителей Западной Европы. Речь идет о 8-9 веках, за этот период мы практически не встречаем упоминаний о глубоких противоречиях между мусульманами и христианами, жившими в Испании. С началом реконкисты и крестовых походов возникает одностороннее негативное представление об исламе, который начали противопоставлять Европе. 

Негативный образ ислама навязывали не только с помощью проповедей и письменных трудов, но и через искусство, как пишет об этом историк искусства Клаудио Ланге (Claudio Lange) в его книге «Разоблаченный враг. Антиисламские мотивы в романском искусстве» (2003). 

Он утверждает, что средневековые статуи отражают «типологию врага в 11 веке, которая прослеживается до наших дней и является характерной для политической и культурной идентичности христианской Европы». Важно указать на следующие три составных отрицательного имиджа ислама среди европейцев-христиан, причем каждому из этих компонентов противопоставляется положительная черта, приписываемая самим себе: 

1. Ислам намеренно искажает истину (христианство и есть истина) 
2. Ислам – религия насилия (христианство несет мир) 
3. Ислам – религия разнузданного гедонизма и безнравственности (христианство глубоко морально). 

Ситуация изменилась в наши дни, когда, не в последнюю очередь благодаря просветителям, христианская религия утратила свое влияние, однако ислам продолжает восприниматься как нечто несовместимое с европейскими ценностями. В частности, не утратил актуальности аспект насилия: ислам и тогда и сейчас считался религией деспотизма. 

Как писал Монтескье, христианам нужны умеренные правители, а деспоты процветают на почве магометанства («О духе законов»). Более того, к насилию прибавился элемент фанатизма, ислам считается фанатичным и иррациональным – до такой степени, что одни рассматриваются здравомыслящими и просвещенными, а другие фанатиками. Это касается не только мусульман, но и иудеев, а также так называемых «дикарей». 

Развитие последнего аспекта в этих отношениях Восток-Запад прослеживает ученый-исламист Рейнхард Шульце: «Ислам стал синонимом Востока, подтверждением иррационального, антипросветительского фундаментализма в универсальном смысле, охватывающем не только идеологию, но и чем-то довлеющим над обществом, культурой, властью и политикой. 

Ислам больше не рассматривается как сугубо идеологический антитезис, он трактуется как полный культурный антипод Запада с его ценностями. Ислам стал понятием, обозначающим все, противопоставляемое Западу, современности, цивилизации». Шульце написал это в 1990-х, до событий 11 сентября 2001 года, которые ознаменовали эпоху новой эскалации. 

Механизм исключения 

Все эти фазы создают концепцию ислама как религии чуждой Европе. Они говорят не столько об исламе, сколько о европейском самосознании. Профессор Сорбонны Дени Генон в своей книге «Гипотезы о Европе» пишет: «Столкнувшись с исламом, Европа формирует представление о самой себе». 

Этот процесс начался в Средние века с гонений западноевропейских мусульман. Можно сказать, что изгнание мусульман из Аль-Андалуса произошло дважды: в первый раз руками инквизиции, второй раз – стараниями историков, которые преподнесли эпоху их пребывания в Европе как период «иностранного господства». Пребывание мусульман в Европе было до такой степени вытеснено из сознания европейцев, что создалось впечатление о полной несовместимости европейского и мусульманского путей. 

По определению востоковеда Навида Кермани, Европа как бы выработала «механизм исключения» фактов своей истории из собственного сознания. 

Сегодня действие этого механизма прослеживается в разных областях. Одним из последних примеров его проявления стала речь папы римского, которую он произнес в сентябре 2006 года в Регенсбурге. Понтифик процитировал слова византийского императора, желая подчеркнуть преемственность традиций греческого рационализма и христианской веры. 

Он никак не упомянул исламскую философию, которая на самом деле является «утраченным звеном» между восточным и западным христианством. Это наглядно доказывает наличие момента вытеснения. 

Механизм исключения или вытеснения, наглядно продемонстрированный на этом примере, едва ли удивит кого-нибудь в исполнении главы католической церкви, глубоко заинтересованном в пропаганде концепции «христианского Запада». Но действие этого механизма исключения можно наблюдать и в научной сфере. 

Сейчас ведутся горячие споры по вопросам, которые на первый взгляд кажутся невинными. Так Мария Роза Менокаль в своей книге «Роль арабов в истории средневековой литературы» упоминает следующий эпизод. 

В свое время на курсах изучения арабского языка она узнала глагол «тараба» (taraba), что означает «петь» или «развлекать, исполняя музыку». Преподаватель объяснил, что от этого слова произошло французское «трубадур». Она была очень удивлена, так как, насколько ей было известно, происхождение слова однозначно не установлено и ученые дискутируют по этому вопросу до сих пор. 

Далее Менокаль рассказывает, что впервые это предположение об этимологии слова «трубадур» высказал испанский арабист Рибера в 1928 году. Действительно, объяснение происхождения этого слова от арабского «tarabа» достаточно легко по сравнению с другими вариантами (taraba – петь, troubadour – певец, переход слова через испанский в провансальский также довольно правдоподобен). 

Однако эта версия всерьез не дискутировалась. Так, один лингвист попросту заявил, что «предложенная Риберой арабская этимология этого слова никого не убедит». Поэтому в данном споре принято отдавать предпочтение латинскому «tropare»: по мнению ученых именно от него произошло «трубадур». 

Подобные вещи являются симптомами процесса вытеснения, примеры которого можно найти в самых разных областях. Часто этот процесс даже не осознается. Ведь просто невозможно, чтобы то, что столетиями считалось чуждым (и таким остается) было интегрировано в собственную историю и систему самовосприятия. 

Другой путь 

Доверительное и спокойное отношение к исламу для европейцев-немусульман возможно только при отказе от позиции противопоставления. Это сложно, но достижимо. На самом деле в истории существует масса примеров, на которых можно учиться. Достаточно вспомнить только три из немецкой истории. 

Фридрих II Швабский и султан Аль-Камиль 

Фридрих II Швабский был сыном германского императора Генриха VI и Констанции Сицилийской. С 1220 года до своей смерти он был германским императором, которого считают «первым современным человеком на троне». 

За выдающиеся способности его прозвали "stupor mundi" – «тот, кто изумил мир». Фридрих говорил не только на немецком, итальянском, французском, греческом, латыни, но и на арабском. При дворе его служили мусульманские ученые, он вел переписку с исламскими философами по таким вопросам как сотворение мира и вечная жизнь. 

Церковь ожидала, что как другие европейские правители, он отправится в крестовый поход на Святую землю. Он так и сделал, но вместо войны, спустя пять месяцев заключил мир с султаном Аль-Камилем, племянником Саладина. Аль-Камиль пригласил его в Иерусалим. 

Арабские историки сообщают, что, не желая беспокоить высокого гостя, султан не позволил муэдзину совершать утренний азан, на что Фридрих II ответил: «Я прибыл в Иерусалим, чтобы услышать мусульманский призыв к молитве и то, как мусульмане возвеличивают Всевышнего». 

Конечно, в этой связи нельзя не вспомнить Иоганна Вольфганга Гёте. Германист Катарина Моммсен, автор книги об отношении Гёте к исламу, пишет: «он развил внутреннюю симпатию к религии мусульман и Корану, который был для него наиболее известным религиозным текстом после Библии». 

В частности, работая над своим «Западно-восточным диваном», он активно изучал ислам и обнаружил в нем достоинства и ценности, которые и сам высоко ценил: прежде всего, это благотворительность, покорность Божьей воле и вера в предназначение. 

Как-то в разговоре Гёте сказал: «По сути, эта вера живет в каждом из нас». Эта мысль высказана и в его «Западно-восточном диване»: «Если ислам означает покорность Господу, мы все живем и умираем в исламе». Гёте также признавал глубокую связь между исламской и европейской культурами, которую он отразил в следующих строках: «Те, кто понимает себя и других, признает также, что Восток и Запад стали нераздельны». 

Хотя эпоха Готтхольда Эфраима Лессинга давно миновала, его все же следует упомянуть в этом списке, во-первых, потому что он чрезвычайно интересен как автор, во-вторых, потому что изучив его работы, в частности поэму «Натан Мудрый», приходишь к выводу, что ислам и просвещение вовсе не находятся в противоречии. В частности, оба призывают к толерантности. «Натан Мудрый» - очевидно, самое известное произведение Лессинга. 

В повествование включена притча о перстне. Саладин задает Натану каверзный вопрос, какая религия лучше. В ответ он рассказывает историю: У одного человека был перстень, и «кто с верою носил его, всегда приятен был и Господу и людям». Перстень передавался из поколения в поколение, и его всегда получал самый любимый сын в семье. 

Но у этого человека было три сына, которых он любил одинаково сильно. Тогда он решил сделать две копии, чтобы перстень достался каждому сыну. После смерти отца между братьями начался спор, чей перстень настоящий. Они обратились к судье, который посоветовал им следующее: 

Силу перстня, 
Какой кому вручен, друг перед другом 

Наперерыв старайтесь обнаружить! 

Чтоб сила эта крепла, будьте сами 

Скромны, миролюбивы, милосердны 

И преданы чистосердечно Богу! 

И если та же сила неизменно 

Проявится и на потомках ваших, - 

Зову их через тысячи веков 

Предстать пред этим местом. Здесь тогда 

Другой судья - меня мудрее - будет. (Готхольд-Эфраим Лессинг «Натан мудрый» Перевод В.С. Лихачева) 


В совете судьи прослеживаются две ссылки на Коран. Однако это осталось незамеченным исследователями, и это еще один пример действия механизма вытеснения. Конечно, мы не должны пренебрегать тем фактом, что Лессинг вывел на сцену толерантного мусульманского владыку, но исследователи не признали, что Лессинг включил в притчу о перстне исламскую идею. 

В поэме есть еще одна формулировка, которая прослеживается на протяжении всего текста. Эта идея «покорности Богу», которая существует и в иудаизме и в христианстве. Но только через 217 лет после написания поэмы исследователи заметили, что «покорность Богу» - буквальный перевод арабского слова «ислам». 

Только в 1996 году Фридрих Нивёнер (Friedrich Niewohner) указал на это в своей статье, опубликованной в издании FAZ. Судья из «Натана мудрого» также посоветовал братьям вести праведную жизнь, а не воевать ради истины. 

В одном из аятов Корана сказано: «Каждому из вас мы установили [различные] законы веры и предписания. Если бы захотел Аллах, то он сделал бы вас одной общиной [верующих], однако [Он не сделал], чтобы испытать вас в том, что вам даровал. Так старайтесь же превзойти друг друга в добрых деяниях. К Аллаху всем вам возвращение, и поведает Он вам [истину] о том, в чем вы были не согласны друг с другом». (5:48). 

Три религии, подобно трем братьям из притчи, не должны удаляться друг от друга, и тогда каждая из них найдет собственный путь, они не должны поносить других, превознося себя. Мусульманам и немусульманам следует помнить об этом, потому что негативное представление о другом – проблема не только европейцев, но и всего человечества. 

И в заключение еще одно наблюдение: тот факт, что Европа имеет исламские корни, не следует считать причиной для автоматического признания мусульман равными гражданами Европы. Мусульмане должны завоевать признание европейцев, потому что они живут в Европе, а не потому что здесь когда-то жили их предки. 

Прошлое как фактор признания снова приведет к исключению и вытеснению представителей других религий и культур, которые не могут похвастаться непосредственным участием в европейской истории. 

Опираясь на эти знания, мусульмане смогут парировать заявления о том, что ислам – нечто чуждое Европе. Однако их не следует использовать как повод для гордости славным прошлым, чтобы компенсировать сегодняшний комплекс неполноценности. 

Данные знания должны привести к выводу, что культурообразующие факторы всегда многообразны, это касается и исламской культуры, которая также подверглась различным влияниям. 

Сильвия Хорш (Silvia Horsch), Берлин 

По материалам emunion.eu