Коран
В октябре, когда из-за скандала вокруг карикатур в Дании начались первые демонстрации, я был в Копенгагене. Бравший у меня интервью журналист газеты, опубликовавшей эти двенадцать рисунков, рассказал мне о том, какие жаркие дебаты идут в редакции, о том, что многие его коллеги испытывают неловкость из-за этого скандала, но в то же время они поражены реакцией мусульман и посольств арабских стран. Однако тогда казалось, что напряжение не выйдет за пределы Дании. Мусульманам, говорившим о расистской акции, о провокации, выгодной набиравшим очки ультраправым, я советовал не поддаваться эмоциям, спокойно объяснить, почему эти карикатуры их оскорбляют, не устраивать манифестаций и не выводить на улицы толпы, с которыми потом невозможно будет совладать.
Казалось, страсти улеглись, и остается только гадать, почему через три месяца после этих событий кому-то понадобилось вновь разжечь пламя конфликта, последствия которого сегодня стали столь же драматическими, сколь и неконтролируемыми. Датские мусульмане отправились в страны Ближнего Востока и раздули пожар. Правительства, только мечтавшие доказать свою приверженность исламу (и тем самым придать себе легитимность в глазах своих народов), воспользовались случаем и выставили себя в роли великих защитников идеи. В свою очередь, политики, интеллектуалы и журналисты – защитники другой великой идеи свободы слова – выставляют себя борцами с религиозным обскурантизмом во имя ценностей Запада. И вот перед нами – величайшее упрощение картины, которое только можно себе представить: дескать, речь идет о столкновении цивилизаций, о конфликте между незыблемым принципом свободы слова и принципом, утверждающим неприкосновенность сакрального.
Представленные в таком виде, дебаты, увы, вылились в противостояние: кто победит? Мусульмане хотят извинений, угрожают нанести удар по европейским интересам и даже с кем-то расправиться; западные правительства и журналисты отказываются подчиниться угрозам, а некоторые издания раздувают пожар, перепечатывая карикатуры. Большинство населения планеты смотрит на все это с недоумением: что за безумие поразило мир?
Однако нужно найти выход из этого порочного круга и попросить всех и каждого прекратить подливать масло в огонь, чтобы начать, наконец, серьезные, глубокие и спокойные дебаты. Нет, речь не идет о конфликте цивилизаций. Нет, этот скандал не является символом конфликта между принципами Просвещения и нормами религии. Нет, и трижды нет. Главный вопрос, лежащий в основе этой печальной истории, заключается в том, чтобы оценить способность и тех, и других быть свободными, рациональными (оставаясь при этом верующими или атеистами) и в то же время разумными людьми. Трещина, которую мы сегодня видим, пролегла не между Западом и исламом, а между теми, кто умеет быть собой и утверждать свое "я" с чувством такта (будь то во имя веры или во имя разума), и теми, кто отдается во власть категоричности, слепой страсти, узкого взгляда на других и поспешных выводов. Эта черта характерна для некоторых интеллектуалов, религиозных ученых, журналистов и части населения обоих миров. Поскольку все это может привести к серьезным катаклизмам, необходимо призвать людей быть более мудрыми.
В исламе запрещено изображать пророков в любом виде. Речь здесь идет не только о проявлении должного к ним уважения, но и о религиозном принципе, согласно которому Бога и его пророков нельзя изображать, чтобы не впасть в искушение идолопоклонства. В этом смысле изображать пророка – значит совершать большой грех. Если к этому добавляются оскорбление и неуклюжий намек, который мусульмане усмотрели в изображении пророка с тюрбаном в форме бомбы, то можно понять чувство шока и протеста, который испытали широкие массы мусульман (в том числе непрактикующих верующих). Они решили, что это уже слишком. Хорошо, и очень важно, что они смогли эти чувства выразить и быть услышанными. Но они не должны были забывать, что за три столетия западные общества (в отличие от мусульманских) привыкли к насмешкам, к ироничному, критическому отношению к религии, к ее символам, к папе, Христу, даже самому Богу. Даже если они не разделяют такой позиции, мусульмане должны научиться сохранять интеллектуальную критическую дистанцию в подобных обстоятельствах и не идти на поводу у ярости, которая всегда является плохим советчиком. Раз появились такие бестактные и злые карикатуры, было – и остается – предпочтительным спокойно изложить общественности свои принципы и ценности и идти своим путем до появления более подходящего момента для спокойных дискуссий. То, что происходит сегодня в мусульманских общинах и в мусульманском мире, есть крайность и абсурд: помешательство на извинениях, призывы к бойкоту, угрозы физической расправы и вооруженных акций носят абсолютно неадекватный характер. Эти эксцессы должны быть отвергнуты и осуждены.
Апеллировать к "праву на свободу слова", чтобы иметь возможность говорить все, независимо от того, как это говорится и кого может задеть – тоже безответственная позиция. Прежде всего потому, что неправда, будто во имя свободы слова все дозволено. У каждой страны есть законы, устанавливающие некие рамки, позволяющие, например, наказывать за расистские высказывания. К этому следует добавить корпус специфических правил, соответствующих культуре, традициям, коллективной психологии данного общества – правил, которые регулируют отношения между индивидами и многочисленными культурами и религиями, существующими в данной стране. В разных западных обществах существует различное отношение к расистским и (или) религиозным оскорблениям: при наличии примерно одинаковых правовых рамок, каждая страна имеет свою память и свои больные точки, которые мудрость обязывает признавать и уважать. Европейские общества стали другими, и присутствие мусульман в какой-то мере изменило эту коллективную чуткость. Чем с одержимостью настаивать на праве (рискуя превратить права на свободу выражения чего угодно в диктатуру), не лучше ли было бы призвать граждан ответственно пользоваться своей свободой? Дело не в том, чтобы принимать новые законы или ограничивать пространство свободы слова, а лишь в том, чтобы призвать и тех, и других разумно пользоваться своими правами. Речь идет скорее о гражданственности, чем о правах. Граждане мусульманского вероисповедания требуют не цензуры, а лишь хотят, чтобы их чуть больше уважали. Взаимоуважение не устанавливается декретами: ему учат, руководствуясь принципами свободной, ответственной и разумной гражданственности.
Мы стоим на перепутье. Настало время людям отказаться от ложных противоречий между двумя мирами и строить мосты между ними, так как у этих миров есть немало общих принципов. Им следует утверждать право на свободу слова одновременно с чувством меры в его использовании. Им следует развивать необходимую самокритику и отказаться от категоричных истин и "черно-белых" теорий. Мы остро нуждаемся во взаимнопонимании. Кризис, вызванный этими карикатурами, показывает, что в отношениях между двумя мирами "внешне пустяковое" дело способно вылиться в самое худшее, когда эти миры становятся глухи друг к другу и подвергаются искушению самоутвердиться за счет другого. Экстремисты в обоих лагерях не упустят возможности извлечь дивиденды из этого несчастья.
Если люди, любящие свободу, знающие цену взаимоуважению, понимающие настоятельную необходимость критического и конструктивного диалога, не окажут сопротивление тревожным тенденциям современной эпохи, то можно не сомневаться: нас ожидают тяжелые и мрачные времена. Пока что выбор остается за нами.
Т. Рамадан – известный исламский мыслитель, внук основателя ассоциации «Братьев-мусульман». Читает лекции в Оксфордском университете (колледж св. Антония) и Университете Женевы, является старшим научным сотрудником британского научного центра Lokahi Foundation и советником правительства Британии по проблемам мусульман. Признан журналом «Time» одним из 100 лиц, в наибольшей степени способствующих прогрессу в XXI столетии.
Газета «Liberation», перевод «InoPressa.ru»
