Израиль не хочет мира

 

 Гидеон Леви (Gideon Levy)

В Израиле непризнание иных относится к категории самых примитивных, первичных установок. Именно на этом глубинном уровне лежит убежденность в том, что эта земля предназначена для одних только евреев.

Израиль не хочет мира. Ни в чем из написанного мной я не был бы так рад ошибиться, как в этом. Но, к сожалению, доказательств моей правоты слишком много. По сути, можно сказать, что Израиль никогда не хотел мира, основанного на универсальных ценностях, на честном соглашении двух сторон.

Правда, что обычным приветствием на иврите является пожелание мира – «шалом». Шалом при встрече, шалом при уходе. И почти каждый израильтянин без колебаний скажет, что хочет мира. Конечно, это так. Но он не говорит о мире, построенном на справедливости, без которой мира нет и быть не может. То есть, «врачуют раны народа Моего легкомысленно, говоря: 'мир! мир!', а мира нет»(Библия, Иеремия, 6:14). И не просто «нет мира»: в последние годы Израиль отошел даже от стремлений в этом направлении. Он окончательно отчаялся. Понятие «мир» исчезло из израильской повестки дня, и его место заняли коллективные страхи, систематически насаждаемые, и личные, частные проблемы, которые по важности превосходят теперь все остальное.

Израильская жажда мира умерла, по-видимому, около десяти лет назад, после провала саммита в Кэмп-Дэвиде в 2000 году, распространения лжи об отсутствии палестинского партнера для мирного соглашения и, конечно, ужасного кровавого периода второй интифады. Но дело в том, что и до этого Израиль никогда по-настоящему не стремился к мирному урегулированию. Это государство никогда, ни на минуту, не воспринимало палестинцев как людей с такими же правами и никогда не воспринимало их мучения как страдания людей, трагедию народа.

Израильский мирный лагерь – если он вообще существовал – тоже медленно агонизировал на фоне ужасающей реальности и тотальной лжи. Осталась только кучка организаций, решительных и самоотверженных, но совершенно неэффективных перед лицом развернутой против них кампании делегитимизации. Таким образом, Израиль остался при своей позиции непризнания всех остальных.

Самое веское доказательство того, что Израиль не желает прекращения войны, это, конечно, строительство поселений. С самой зари существования Израиля нет более надежного и точного мерила истинности его намерений, чем это.

Если говорить кратко, то те, кто строит поселения, хотят упрочить оккупацию, а те, кто хочет упрочить оккупацию, не хотят мира. Вот и все, в двух словах.

При условии, что решения Израиля рациональны, нельзя допустить, что застройка палестинских территорий и стремление к миру могут уживаться друг с другом. Каждый строительный проект, каждый жилой фургон, каждый балкон вопиют об отрицании мира. Если бы Израиль хотел решить проблему путем подписания соглашений в Осло, то он, как минимум, добровольно прекратил бы строительство поселений. То, что этого не произошло, доказывает, что договор в Осло изначально был фарсом или, в лучшем случае, начинанием, заранее обреченным на провал.

Если бы Израиль хотел мира в Табе, Кэмп-Дэвиде, Шарм-эль-Шейхе, Вашингтоне или Иерусалиме, первое, что он сделал бы, это остановил все строительство на оккупированных палестинских территориях. Безоговорочно. Не торгуясь. То, что он не сделал и этого, доказало его истинные намерения.

Но поселения – это только пробный камень притязаний Израиля. Его непризнание иных кроется еще глубже: в его крови, в смысле его существования, самых примитивных, первичных верованиях. Именно здесь, в этих глубочайших слоях, заложена убежденность, что эта земля предназначена только для евреев. Здесь, на этом ДНК-уровне, зафиксировано понятие «ам сегула» − «богоизбранный народ». Фактически, в переводе это означает, что на этой земле евреям разрешено делать то, что запрещено другим. Это точка отсчета, исходя из которой невозможно прийти к справедливому сосуществованию. Невозможно достичь честного мира, если считать палестинцев «исчадиями ада» и каждый день методично вбивать это в головы населению. Те, кто убежден, что каждый палестинец что-то замышляет и хочет «сбросить Израиль в море», никогда не договорятся с палестинцами. А ведь большинство израильтян убеждено, что и первое, и второе – правда.

В прошлом десятилетии два народа отделились друг от друга. Обычный молодой израильтянин может увидеть своего палестинского сверстника только во время службы в армии (и то, только если он служит на палестинских территориях). Точно так же для обычного молодого палестинца его сверстник-израильтянин – только солдат, досматривающий его на КПП или вторгающийся в его дом посреди ночи, либо поселенец, который отнимает у него землю или сжигает урожай.

Таким образом, эти двое встречаются только как оккупант – вооруженный и враждебный – и житель оккупированной территории – отчаявшийся и тоже прибегающий к насилию. Прошли дни, когда палестинцы работали в Израиле, а израильтяне ездили за покупками в Палестину. Прошли времена почти нормальных, в чем-то даже равных отношений, которые длились несколько десятков лет между двумя народами, живущими на одной земле. При нынешнем положении дел очень легко стравливать два народа, усиливать страхи, давать новые поводы для ненависти. И это, конечно же, гарантия того, что добра не будет.

Вот чего теперь жаждут израильтяне – разделения. В то время как большинство палестинцев – позволю себе такое утверждение после многих лет журналистской работы на палестинских территориях – по-прежнему согласны на сосуществование (пусть даже с каждым днем таковых становится все меньше), большинство израильтян хотят разрыва, отделения, но не хотят за это платить. Двухгосударственное решение получило широкое одобрение, но претворять его в жизнь никто не собирается. Большинство израильтян в общем не прочь, но не здесь и, наверное, не сейчас. Их научили верить, что им самим нужен мир, вот только у них нет для этого палестинского единомышленника.

К сожалению, все как раз наоборот. Палестинцев не считают партнером и не дают шанса доказать обратное. Израильтяне уверены, что готовы к переговорам, но фактически они нагромождают всевозможные условия, препятствия и затруднения. Сначала выдвигается требование прекратить терроризм, затем – сменить руководство (им мешает Ясир Арафат), затем препятствием становится ХАМАС. Сейчас – отказ палестинцев признать Израиль еврейским государством. Каждый свой шаг – начиная с массовых политических арестов и заканчивая застройкой палестинских территорий – Израиль считает законным, тогда как палестинцы действуют исключительно «в одностороннем порядке».

Единственная страна на планете, не имеющая четких границ, до сих пор не желает установить хотя бы компромиссные границы, которые ее бы устроили. Израиль никак не усвоит тот факт, что для палестинцев границы 1967 года – это компромисс всех компромиссов, красная черта справедливости (или относительной справедливости). Для израильтян границы 1967 года «равносильны самоубийству». Поэтому сохранение статус-кво стало истинной целью Израиля, главной задачей израильской политики и, практически, страстью.

Проблема в том, что существующее положение вещей не может продлиться вечно. Как показывает история, народы очень редко соглашаются жить при оккупации и не чинить отпор. Кроме того, международное сообщество в один прекрасный день может, наконец, сказать свое твердое слово и подкрепить его мерами наказания. Таким образом, получается, что цель Израиля нереалистична.

Оторванные от реальности, большинство израильтян продолжают жить обычной жизнью. В их представлении мир всегда был против них, и оккупированные зоны прямо у них за порогом не входят в круг их интересов. Каждого, кто осмеливается критиковать политику оккупации, клеймят как антисемита, каждый акт сопротивления со стороны палестинцев воспринимается только как угроза жизни. Вся международная оппозиция оккупации считается провокацией, попыткой лишить Израиль права на существование. 7 миллиардов жителей планеты – большинство из них против оккупации – ошибаются, а 6 миллионов израильских евреев – большинство из них за оккупацию – правы. Такова реальность в глазах среднестатистического израильтянина.

Добавьте к этому политику сдерживания, сокрытия и одурачивания, и вы получите еще одно объяснение причин нежелания мира и непризнания кого-либо, кроме себя: зачем стремиться к миру, если жизнь в Израиле хороша, в основном, спокойна, а правда неизвестна?

Единственное, чем заблокированный Сектор Газа напоминает о себе, – это ракетные обстрелы, а Западный берег появляется в поле зрения, только когда там льется кровь. Точно так же на мнение международного сообщества обращают внимание только тогда, когда речь идет о бойкоте и санкциях, в ответ на которые немедленно начинается кампания самобичевания, перемежевывающаяся прямолинейными, а временами даже наглыми историческими обвинениями.

Такова мрачная картина. И нет даже проблеска надежды. Изменения в израильском обществе не произойдут сами по себе, если это общество будет вести себя по-прежнему. Палестинцы допустили не одну ошибку, но их ошибки не принципиальны, тогда как фундаментальная справедливость на их стороне, а полное отрицание – удел израильтян. Израильтяне хотят этой оккупации.

Остается только надеяться, что я ошибаюсь.

Источник: Haaretz