COVID-19 и движущие силы решения возникшего кризиса: видимые и невидимые составляющие происходящего

Нынешний исторический этап, скорее всего, войдет в мировую историю как «пандемия коронавируса»

06 апреля, 2020

Опубликовал: manager

Совсем недавно мы обратили внимание читателей на опубликованную ранее на портале серию материалов азербайджанского политолога Теймура Атаева под названием «Живые мишени под колпаком нестреляющего оружия и духовность; глобал-атака сознания людей и вера» (1).

Поводом к этому послужило наличие самых разнообразных мнений о природе возникновения сегодняшнего глобального кризиса. В одной из частей из упомянутой серии звучит мысль автора, которая может вполне восприниматься как своеобразный прогноз о днях сегодняшних.

Размышляя о методах и формах «достижения идеологами глобализма» своих задач, исследователь актуализировал понимание причин «определения глобалистами объектов приложения их сил и средств». При этом важнейшей целью «воздействия глобал-бомонда» он назвал психофизическую сферу человека, путь к которой может видоизменяться: «от прикладного (войны, теракты, конфликтные ситуации) до физиологического (маршрутирование вирусов или специфических вакцин) и идеологического (визуально-слуховой эффект)». Но вне зависимости от пути, их задачей названа атака на «сознание индивидуума»…

Именно этот ракурс подвел к интервью с Теймуром Атаевым о происходящем в мире на нынешнем историческом этапе, который, скорее всего, войдет в мировую историю как «пандемия коронавируса».

— Уважаемый Теймур, в контексте заданного нашей беседе направления хотелось бы спросить, «маршрутирован» ли, на Ваш взгляд, практически во все мировые регионы коронавирус, именуемый Covid-19, и если – да, то кем и почему? И вне зависимости от Вашего ответа, хотелось бы услышать Ваш прогноз, как аналитика, изменится ли вследствие переживаемых сегодня планетой событий мировая геополитическая палитра?

— Хотя Ваши вопросы соединены крепкой нитью, все же я постараюсь подойти к ним по отдельности. В аспекте «маршрутирования» важно изначально абстрагироваться от всякого рода конспирологических теорий и, как бы это ни звучало парадоксально, воспользоваться официальной информацией из первоисточников, как, например, Отчет о совместной технической миссии Всемирной Организации Здравоохранения (ВОЗ) и КНР(2) и интервью Чрезвычайного и Полномочного посла Китая в Таджикистане Лю Биня таджикскому информагентству «Авеста» по проблеме коронавируса(3).

Отчет был подготовлен на основе миссии, продолжавшейся с 16 по 24 февраля 2020 г. в Китае. В составе группы (25 человек) были представлены специалисты ВОЗ, а также авторитетные эксперты из Германии, Республики Корея, Нигерии, России, Сингапура, США и Японии.

Так вот, отчет изначально называет COVID-19 «зоонозным вирусом», т. е. заболеванием, которое вызывается вирусами гриппа животных, передаваемых от них людям и инфицирующих их. Согласно отчету, «из анализа филогении, проведенного с доступными полными последовательностями генома, летучие мыши, по-видимому, являются резервуаром COVID-19, а панголины, или иные мелкие млекопитающие, могут быть одним из возможных промежуточных хозяев».

— Звучит очень научно, но даже если не владеть скурпулезными знаниями в области медицины или биологии, ознакомившись с этими предложениями, несложно разобраться со связкой «животный мир – вирус – инфекция – человек», тем более что все СМИ пестрели заголовками об инфицировании людей некой летучей мышью.

— Все правильно. О летучей мыши написано и в осмысливаемом нами отчете. Но давайте обратим внимание, что в преломлении к ним специалисты используют термин «по-видимому», а каких-то анонимных млекопитающих именуют возможными (!!!) промежуточными переносчиками заразы, конкретизируя, что «зоонозный промежуточный хозяин (хозяева), который заразил т.н. "нулевого пациента", еще не идентифицирован».

Вслед за чем специалисты применяют другое очень интересное определение: «Считается, что ранние случаи, выявленные в Ухане, приобрели инфекцию из зоонозного источника, как многие сообщали, посещая или работая на оптовом рынке морепродуктов в Хунане. По состоянию на 25 февраля 2020 г. источник животных еще не был идентифицирован»

— Действительно, конкретика отсутствует. Возможно, акцент на этих нечеткостях в применении к происхождению и распространению вируса, потрясшего все мировое сообщество, может подвести к очень интересным уточняющим вопросам.

— В том-то и дело. С одной стороны, 16 января 2020 г. на интернет-страничке Информационного центра ООН в Москве были объявлены 13 задач, которые в ВОЗ выделили в качестве главных, взглянув «вперед на целое десятилетие». Среди них пункт «Готовность к эпидемиям» расписал следующее:

«В ВОЗ предупреждают, что возникновение новой пандемии инфекционного заболевания, передающегося воздушно-капельным путем, – лишь вопрос времени. И когда болезнь появится – скорее всего, это будет разновидность гриппа – она будет распространяться очень быстро, угрожая жизни тысяч и даже миллионов человек»(4).

С другой стороны, вызывает непонимание, по какой причине и с чьей легкой руки, СМИ запестрели однозначной информацией о летучих мышах, как основной вирусной «палочке», и о морском рынке?

Если идти дальше, то листая странички отчета специалистов мирового уровня, видим следующее изложение: «Динамика, вероятно, приближалась к массовому заражению»; «Судя по эпидемиологическим характеристикам, наблюдаемым до сих пор в Китае, каждый, кажется, восприимчив, хотя могут быть факторы риска, повышающие восприимчивость к инфекции».

Объективно говоря, документ фиксирует, что происходящее «требует дальнейшего изучения, а также наличия нейтрализующего иммунитета после заражения», но при знакомстве с отчетом это уже не слышится, так как с каждой страничкой чувствуется нагнетание ситуации.

— Что искусно подпитывается СМИ, не так ли?

— Да не просто подпитывается, а создает паническую атмосферу во всем общемировом пространстве.

— Но что еще больше начинает воздействовать на миронаселение, так это совершенно новые формы сдерживания распространения вируса, опыт чего апробирован во многих странах.

— Однозначно. Причем, как было представлено, исключительно данный подход поспособствовал локализации тревожной обстановки в Китае: «Реализация комплекса мер контроля (включая социальное дистанцирование) снизила силу инфекции в сообществе», а «санитарный кордон» вокруг Ухани и соседних муниципалитетов «эффективно предотвратил дальнейший вывоз зараженных людей в остальную часть страны», что привело к постепенному снижению количества зарегистрированных случаев инцидентов.

— Это напомнило мне популярный сейчас в сети эпизод из фильма «Авиценна», согласно которому этот гениальный учёный, философ и врач сознательно пришел в город, где разражалась эпидемия «черной смерти», то есть чумы. Входя в дом другого прекрасного ученого Аль-Бируни, Ибн Сина (Авиценна) с порога попросил принести ему чистую одежду и сосуд с уксусом, чтобы омыть руки и лицо. Вслед за чем сказал, что такой подход должен стать обычаем местности, где распространяется эпидемия. С учетом же передачи «черной смерти» от человека к человеку посредством оседания на руках, волосах, лице и даже при помощи ветра, могущего разнести чуму, жители города не должны собираться вместе, вплоть до закрытия на период свирепствования болезни мечетей и рынков. Молитвы можно осуществлять в домашних условиях, а торговцы должны разносить товары по домам. Здоровые пусть находятся дома — резюмировал Ибн Сина.

Вполне очевидно, что речь идет о карантине, предусматривающем как раз социальное дистанцирование. Но неужели спустя десять(!) веков после сказанного Авиценной людей нужно было «отодвинуть» друг от друга в обязательном порядке, а во избежание несанкционированных контактов использовать в отношении отдельных ареалов «санитарный контроль»?

— В отчете это преподносится, как «прогрессивный набор мероприятий», также включающий «щепетильную идентификацию случаев и контактов, изоляцию». То есть работа медицинских структур фактически шла по отдельным группам: «Большинство локально сгенерированных случаев были сгруппированы в кластеры», значительная часть которых произошла «в семьях». Согласно документу, «отличительной чертой в каждой обстановке» стала «бескомпромиссная строгость применения стратегии».

— Но где же тогда научно-медицинская форма воздействия на локальный вирус, в течение нескольких недель охвативший всю планету?

— А в этом одна из важнейших тонкостей, если не парадоксов. Как оказалось, главным фактором локализации распространения вируса, приведшего к тому, что было представлено в качестве мировой пандемии COVID-19, стали именно социальное дистанцирование и изоляция. То есть, это было основной мерой сдерживания. А уже последующие меры поддерживались и обеспечивались «благодаря инновационному и агрессивному использованию передовых технологий».

— Странно слышать об агрессивном инновационном методе (хотя, наверное, имеются в виду быстрые и сильнодействующие шаги), если до сих пор миру не представлено лекарство от коронавируса, а у специалистов, как они в том признаются, не было какой-либо значимой информации о вирусе и его лечении.

— Зато фиксируется, что «по мере развития вспышки и накопления знаний был применен научно-обоснованный подход», дополнявший меры «сдерживания» в зависимости от обстановки в контексте отдельных «провинции, округа и даже сообщества».

Если судить по отчетным данным, «были разработаны наборы для диагностического тестирования», параллельно чему «применялись новые технологии, такие как использование больших данных (big-data) и искусственного интеллекта, для усиления отслеживания контактов и управления приоритетными группами населения».

— Довольно интересна констатация о контроле и управлении приоритетными группами населения.

– Отчет фиксирует, что данный контроль и управление были положительно восприняты населением. Как отмечается, отреагировав на вирусную «вспышку смелостью и убежденностью», на «индивидуальном уровне» население Китая «придерживалось самых строгих мер по сдерживанию — будь то приостановка публичных собраний, действующий в течение месяца режим "оставайся дома" или запрет на поездки». В связи с чем миссия поддержала «предположение Китая» о возможности в скором времени «управлять повторным появлением случаев COVID-19», используя еще более «устойчивые подходы», основанные на «мгновенной активации действий по локализации очагов», с учетом широкого участия всех слоев общества.

— То есть, не имея точной информации о происхождении COVID-19, члены миссии подписываются под предположением о возможности повторения вспышки?

— А у меня рождается встречный вопрос: если искусственный интеллект и big-data оказались к месту в плане локализации распространения вируса, почему эти модные категории оказались не в силах подавить в зародыше вирусное начало, и почему специалисты готовят общественное мнение к рецидиву?

Зафиксировав, что «для целей планирования следует предположить» подверженность планетарного населения «этому вирусу» (вспомним и вышеприведенный январский прогноз ВОЗ), члены миссии именно в факте видимой ими массовости COVID-19 в мировом масштабе озвучили необходимость(!) учета риска его повторного «введения в ранее пораженные регионы» (через возвращение от вновь зараженных и других регионов ).

— Иными словами, еще было лишь предположение о подверженности жителей всех континентов этой чуме ХХI века, но уже речь шла о повторном рождении этого вируса от его новых носителей.

— Так и есть. Причем подписавшие документ заблаговременно актуализировали действенность социальных, если можно так выразиться, мер безопасности по борьбе с коронавирусом.

«Чтобы снизить заболеваемость и смертность от COVID-19, — резюмировалось в отчете, — планирование готовности на ближайшую перспективу должно охватывать широкомасштабную реализацию высококачественных немедикаментозных мер общественного здравоохранения».

Только на этой ноте предполагается приоритетность «исследований для выявления факторов риска передачи в домашних хозяйствах, учреждениях и сообществе», в частности, «анализ серии клинических случаев», «кластерные исследования» и др.

— То есть новейшие технологии становятся (во всяком случае, в данном аспекте) не более, нежели интеллектуальным подспорьем к «социальному пакету сопротивляемости» коронавирусу.

— Вы очень точно подметили. По-другому интерпретировать происходящее не получается. Ведь в своих рекомендациях «для стран с завозными случаями и/или вспышками COVID-19» члены миссии посоветовали «проведение многосекторального сценарного планирования и моделирования для развертывания еще более жестких мер по ограничению цепочек передачи, по мере необходимости (например, приостановление массовых мероприятий, закрытие школ и рабочих мест)».

В свою очередь, для КНР было рекомендовано внимательное отслеживание «за поэтапным снятием существующих ограничений на передвижение и проведение массовых мероприятий», при параллельной подготовке «механизмов управления чрезвычайными ситуациями» (с предусмотрением «взаимодействия с общинами/коммунами») – в целях «немедленного начала мероприятий по сдерживанию в ответ на любое возобновление» вирусной атаки.

Что касается «приоритетности исследований», то ставится задача обратить внимание на «решения по управлению рисками». В особенности, это касается «исследований в семье в рамках совместного проживания и в медицинских учреждениях». В этом же списке – «тщательное изучение интерфейса "животные – человек"», создание «централизованной исследовательской программы для быстрого отслеживания наиболее перспективных методов экспресс-диагностики и серологических анализов, тестирования потенциальных противовирусных препаратов и вакцин-кандидатов» и др.

— Создается впечатление, что в перечне мер вырисовываются несколько иные задачи, чем мы были готовы услышать. Вернее, проявляется расширенное поле деятельности для применения отдельных шагов в социально-политическом направлении.

— Очень глубокое замечание! Но озвученный Вами ракурс требует, наверное, отдельного разговора, уже в привязке ко всему общемировому пространству, тем более что большинство государств, окутанных вихревым наступлением COVID-19, практически полностью соблюдают рекомендации миссии.

— На мой взгляд, данная ситуация подтверждает неисторичность начавшего набирать в последнее время обороты тезиса о завершении эры общемировой глобализации, ввиду-де возникновения на планете сразу нескольких отдельных центров силы.

— Так и есть. Хотя, возможно, происходящее демонстрирует наличие не одного мощного мирового центра силы. Но с доведением до заинтересованных кругов понимания общепланетарной связки всех со всеми, где на данном историческом этапе ни один центр пока еще не в состоянии регулировать всем происходящим на планете.

Что касается незыблемости проекта мировой глобализации, то он уверенно подтверждается резюмирующими отчет предложениями об усилении международного сотрудничества, «особенно в плане скоординированных действий по биобезопасности, отслеживания вируса, а также в борьбе с ложной информацией».

Естественно, здесь же — актуализация совместных усилий в направлении «перспективных исследований (вакцин, методов лечения, патогенеза)». Отдельной строкой констатируется важность продолжения разработки дополнительных моделей на животных, с приложением усилий к тому, «чтобы они максимально точно имитировали инфицирование человека и передачу вируса».

— Так много линий, причем каждая внешне кажется самостоятельной, но при ближайшем рассмотрении оказывается частью единого целого. Значит, биологические лаборатории, об исследованиях которых в последние годы поступает противоречивая информация, получают практически карт-бланш на дальнейшую деятельность. С другой стороны, акцент на недопущение ложной информации позволяет предполагать, что отдельные альтернативные взгляды на вопросы, связанные с коронавирусом, которые каким-либо образом противоречат официальной позиции ВОЗ, могут отрезаться на корню.

— Мне даже сложно что-то прокомментировать к сказанному Вами.

— Уважаемый Теймур, в начале беседы Вы упомянули интервью посла КНР в Таджикистане, но наш разговор коснулся только отчета по линии ВОЗ.

— Да, так получилось. Но могу привести один абзац из того интервью, который укладывается в картину, которую мы увидели выше.

По словам Лю Биня, для борьбы с коронавирусом Китай использовал «немедикаментозные вмешательства, включая активное наблюдение одного за другим, быстрое обнаружение и немедленную диагностику изолированных случаев, строгое отслеживание и изоляцию тесных контактов и т.д., которые оказались весьма эффективными с точки зрения прекращения маршрута передачи вируса». Вместе с тем, Китай «в полной мере использует силу науки и техники», во всей «системе профилактики и контроля», задействуя «большие данные, искусственный интеллект, 5G и другие высокие технологии».

Также Лю Бинем была высказана надежда Пекина на соблюдение всеми странами мира концепции «Сообщества единой судьбы человечества». Что, по его убеждению, поможет создать «глобальную общую систему сотрудничества в области здравоохранения» и рассматривать ВОЗ в качестве «координационного и командного центра». Это позволит обеспечить «механизмы раннего предупреждения и срочного совместного предупреждения и контроля и унифицировать диагностические критерии для крупных вспышек».

— Звучит один к одному с текстом отчета.

— Другое дело, что, выразив уверенность в краткосрочности и в целом контролируемости COVID-19, господин посол заявил о неизбежности оказания эпидемией определенного воздействия «на экономику и общество Китая». В ракурсе чего сделал очень интересные зарисовки о том, как в условиях вируса «сетевой офис, потребление и развлечения создали новые точки» экономического развития, предоставив «новые возможности для роста потребления».

— Уверена, что читателей эта тема также заинтересует. Но, с учетом объема нашей сегодняшней беседы, наверное, этот вопрос мы сможем рассмотреть в следующем разговоре. А вот в преломлении к сказанному послом в отношении коронавируса я обратила внимание на его уверенность в скоротечности COVID-19. Что Вы думаете на этот счет?

— Без сомнений, Лю Бинь прекрасно знает, что говорит. Но если рассуждать о конкретных сроках, могу лишь сказать, что, как мне представляется, среди номинантов на получение Нобелевской премии за 2020 г. в области физиологии и медицины будет ученый (или группа ученых из разных стран), имеющий (имеющих) непосредственное отношение к деятельности по выработке препаратов для борьбы с коронавирусом.