Коран
В Нигерии похищены и, возможно, проданы, более 200 девочек. 310 человек погибли в результате теракта на рынке. Звучат взрывы в школах и церквах. Учащихся, учителей и полицейских расстреливают. Жертвами нарастающей волны насилия становятся дети и взрослые, мусульмане и христиане, политические, общественные и религиозные лидеры.
Во многом благодаря кампании в соцсетях #BringBackOurGirls, о «Боко харам» заговорили ведущие СМИ, и эта проблема была донесена до сознания общественности.
В ответ зазвучали комментарии, выражающие возмущение и ужас от произошедшего, заговорили об истории «Боко харам», обнажилась проблемы государственной коррупции, бедности, новыми сторонами обернулись понятия «многообразие» и «образование».
Тем не менее, что касается мотивации, то на свет снова было извлечено готовое объяснение: «Боко харам» движет желание ввести шариат и создать исламское государство в Северной Нигерии.
Несомненно, это объяснение соответствует риторике «Боко харам». Оно также позволяет нам как-то обосновать эти ужасные зверства, поместив их в знакомый контекст, и мы облегченно вздыхаем: «Ну теперь-то все ясно». Шариат постоянно обсуждают в связи с насилием, бесчеловечными наказаниями, антизападными настроениями и угнетением женщин.
Но дело в том, что это далеко не полная и очень упрощенная картина. Ей не хватает важных деталей – и в том, что касается шариата, и в отношении «Боко харам». И, убеждая себя в верности такого представления, мы в каком-то смысле узакониваем извращенную идеологию движения и заглушаем голоса ее противников.
Шариат – это часть ислама, и он важен для мусульман. Но шариат не является неким систематизированным, статичным и согласованным сводом законов. Скорее, это руководящие принципы, в соответствии с которыми пытаются жить мусульмане.
Удачная аналогия – идеалы [американской] нации. Эти идеалы, особенно выраженные ее отцами-основателями, продолжают вдохновлять американцев и сегодня. Однако наши законы иногда не дотягивают до них, и тогда они требуют изменений.
То же самое и с шариатом и исламским законом. Большинство исламских законов не происходят непосредственно из Корана, для которого характерно, в первую очередь, обобщенное этическое содержание. Большинство исламских законов вытекают из работы исламских правоведов за последние 1400 лет. Эти правоведы, в прошлом и теперь, оспаривают, одобряют, меняют и вводят самые разные законы. Они пытаются – с переменным успехом – связать эти законы с принципами шариата. И никогда среди них не было единодушия по поводу какого-то фиксированного набора определенных законов.
Мусульманские юристы адаптируют исламские законы к меняющимся обстоятельствам точно так же, как мы адаптируем наши. И подобно тому, как американское государство с его уникальными обстоятельствами, людьми и проблемами, нуждается в разных правовых нормах, юристы тоже адаптируют исламский закон к уникальным местным условиям. Мы, американцы, стремимся оставаться верными высочайшим идеалам нашего народа, и мусульманские юристы стремятся оставаться верными шариату.
Почему я говорю об этом в связи с «Боко харам»? Потому что, бессмысленно повторяя малосодержательную и перегруженную идеологией риторику «Боко харам», мы покупаемся на их мифы. Мы объясняем их поведение чисто религиозным фанатизмом. Мы позволяем им определять термины дискуссии и не пытаемся их оспорить. Мы косвенно, а иногда и прямо, соглашаемся с тем, что их версия шариата действительно весома.
Кроме того, мы невольно заглушаем голоса мусульман, выступающих против «Боко харам» и прочих экстремистов. Они, в том числе и я, кричат: «Это не мой шариат!». Но так как эти голоса не вписываются в общепринятую мифологию, их попросту не слышат и не хотят слышать.
Но именно эти голоса представляют самую большую угрозу для «Боко харам» и схожих экстремистских движений. И, похоже, «Боко харам» это известно. Разве большинство их жертв-мусульман не были из числа несогласных?
На вопрос о причинах действий «Боко харам», нам следует называть их так, как они того заслуживают: исковерканной идеологией, которая якобы опирается на ислам и сосредоточена, в основном, на наказании; идеология, которая нацелена не на создание функционального государства, а на создание государства страха и принуждения; идеология, которая добивается своих мрачных целей за счет женщин и детей.
Отказываясь автоматически покупаться на идеологию, которую они пытаются нам продать, мы можем начать новый этап вдумчивых дискуссии и поиска эффективных ответов.
