Коран
Одним из факторов, чаще всего толкающих людей в пропасть раскола и удаляющих их от единения и согласия, является то, что они не загружают себя важными проблемами, великими надеждами и высокими идеалами. Если души людей не заняты важными проблемами, то они конфликтуют по мелким, ничтожным вопросам, иногда даже убивая друг друга из-за мелочей!
Ничто не объединяет людей лучше, чем общие заботы и трудности, противостояние общему врагу. Очень верно сказал Ахмад Шауки: «Беды объединяют тех, кого они постигли!»
Было бы предательством Уммы погружать ее в океан споров и разногласий по не основным вопросам фикха или вероучения, из-за которых разошлись предшественники и конфликтовали их последователи.
Нет надежды на примирение современников при том условии, что забыты проблемы, беды, несчастья и трагедии Уммы, в появлении которых, может быть, виноваты мы сами.
Это и есть то, что подтолкнуло Ибн Омара (да будет доволен им Аллах) на осуждение дотошности и привередливости. Это случилось тогда, когда один из жителей Ирака спросил его о крови убитого на теле комара во время «ихрама». Ибн Омар ответил так: «Они спрашивают о крови убитого комара, а сами пролили кровь внука Пророка (мир ему и благословение)!»
Было бы предательством разжигать жаркие споры, сооружать катапульты, бросая друг другу слова, которые жестче камней и мучительнее стрел, из-за вопросов, предполагающих несколько толкований и соответствующих нескольким точкам зрения.
Таковыми являются, например, вопросы иджтихада, свидетельствующие об объемности этой религии и ее гибкости. Правый в них награждаем, ошибающийся – в соответствии с хадисом – получает вознаграждение.
Поэтому мусульманские мыслители и агитаторы должны побуждать массы мусульман заниматься важными проблемами Уммы, обращать их взоры, умы и сердца на необходимость концентрации на них, усердного стремления к тому, чтобы каждый человек внес свою лепту в их решение, и, таким образом, распределить тяжкое бремя на плечах многих, тем самым облегчив его.
Несмотря на религиозные, идеологические, национальные, языковые и политические разногласия, мир интегрируется во всех областях.
Мы видим, что христианские течения, каждое из которых вообще подобно самостоятельной религии, сближаются друг с другом и сотрудничают между собой.
Мы видим, что христианство и иудейство, несмотря на всю историческую вражду между ними, сближаются и сотрудничают во всех областях. Ватикан даже издал известное решение о невиновности евреев в убийстве Иисуса Христа!
На идеологическом уровне мы видим, что две супердержавы – СССР и США сближались благодаря тому, что вначале называли «мирным сосуществованием», которое стало в дальнейшем «политикой согласия».
Так же Америка сблизилась и с Китаем.
Что же до Европы, которую разрывали межнациональные, региональные, политические и идеологические конфликты и войны, то сегодня она настолько интегрировалась, что находится накануне объединения в единое государство, которое ликвидирует границы между европейскими странами.
Удивительнее всего то, что происходило в Восточной Европе, которую железный занавес отделял от Западной Европы: этот занавес становился тоньше с каждым днем и, в конце концов, исчез.
Известный политический обозреватель Ахмад Баха Ад-Дин, комментируя это, говорит:
«Когда Де Голль в своих выступлениях и интервью употреблял выражение «Европа от Атлантики до Урала», то оно воспринималось всеми с иронией и раздражением, потому что Урал – это горы, располагающиеся между Россией и Сибирью, и, таким образом, значение его выражения в том, что он говорил о единой Европе, включающей и Восток, и Запад, простирающейся от России до Франции и Испании.
Он говорил это в самый разгар холодной войны, в период деления Европы на Восточную и Западную, во времена строительства берлинской стены и гонки вооружений. Доброжелатели из числа его противников говорили, что он хочет только лишь раздразнить Америку расхождениями с ней, потому что из его слов вытекало, что, несмотря на Североатлантический Союз и организации Западного мира, Россия ближе к Европе, нежели Америка.
Де Голль именно это и имел ввиду. Однако он знал, что мир делится на народы, а не идеологии, что география в истории важнее всех политических режимов, что народ, - французский, немецкий или русский, - может следовать различным политическим режимам: монархическому, республиканскому, капиталистическому или коммунистическому, однако главное и вечное – это национальная принадлежность.
Франция после всего этого останется французской, Германия – немецкой, и, следуя этой логике, Россия, которая была царской, затем коммунистической, а далее какой бы то ни было, будет всегда оставаться русской, а, значит, и европейской, в то время, как Америку отделяет от Европы целый океан – Атлантический.
Эти национальные и географические реалии сильнее того, что называют Варшавским Договором и Североатлантическим Союзом. Несомненно, Де Голль попытался своей политикой ослабить гегемонию США в Европе, так как видел, что звезда коммунистического режима закатывается. Это были его политические взгляды, а не просто политика.
Де Голль, этот мыслитель и исследователь философии истории, изучивший смены цивилизаций, был дальновиднее всех.
Того, кто рассматривает происходившие в Восточной Европе (в особенности в Германии) события, поразят удивление и изумление при виде того, что пророчество Де Голля сбывается без мировой войны, атомных бомб и ракет.
Удивительно, что Горбачев, понимание философии истории которого абсолютно противоположно деголлевскому (Горбачев – представитель противоречащего национализму интернационализма, который считает, что главное – это единство рабочего и других классов), употреблял выражение «большой европейский дом».
Весь мир и, прежде всего, Европа (в особенности, Германия, - и Восточная, и Западная), удивлялись и поражались этим высказываниям. Никто не мог себе представить, что история с такой удивительной быстротой и такой предельной простотой воспримет и востребует эту деголлевскую логику!» (Аль-Ахрам, 13.11.1989 год)
Но еще удивительнее была встреча представителя диалектического материализма Горбачева с представителем католического христианства Папой Римским в Ватикане, чего не было ни разу со времен большевистской революции 1917 года в России.
Как же можно не интересоваться проблемами мусульман, не стремится к их решению в наше время, когда мусульмане умирают от голода, морально гибнут от безграмотности, распространения наркотиков, подвергаются опасностям обращения в христианство, безбожия и заблуждения.
Тот, кто не заботится о проблемах мусульман, тот не с нами!
Исламская Умма не производит те необходимые продукты питания, которые потребляет, не создает сама то оружие, которое необходимо для защиты святынь, а также то оборудование и технику, которые придали бы ей вес и вызвали бы уважение к ней.
Весь исламский мир – в составе «третьего мира», и если бы существовал «четвертый», то его отнесли бы к нему! Очень часто ислам несправедливо обвиняют в том, что он и есть причина отсталости Уммы, хотя, если бы его придерживались, она была бы господином народов и учителем человечества!
В моем исследовании, опубликованном в книге «Исламское возрождение и заботы арабского и исламского мира», я заявил, что возрождение – это не удаление от забот и проблем этого великого мира. Для его осуществления необходимо всем сердцем и разумом заниматься этими проблемами, изучая их причины в поисках путей их решения.
Я особо занимаюсь течением «Исламский Центризм», которое понимает ислам в универсальном ключе, объединяя консерватизм и реформизм, уравновешивая догматические и переменчивые категории и понятия, взвешивая взгляды на наследие и грядущие планы.
В его рамках я подробно рассказал о семи основных проблемах:
1) проблема научной, технологической и культурной отсталости;
2) проблема социального и экономического притеснения;
3) проблема политического авторитаризма и самовластия;
4) проблема европеизации и идейной и культурной агрессии;
5) проблема сионистской агрессии и оккупации;
6) проблема арабского и исламского расчленения и разрыва;
7) проблема нравственной запущенности и разложения.
При желании в этот список можно добавить множество других проблем: гражданские войны, региональные проблемы, губительный голод, злобные атаки христианского миссионерства и тому подобное.
В свое время я принимал участие в работе ассамблеи Всемирной Исламской Благотворительной Организации в Кувейте. На заключительном заседании один из участников стал рассказывать о проблемах войны в Афганистане и интригах вокруг нее. Затем другой участник начал рассказывать о революции мечетей, интифаде, героях святой земли, о тех преследованиях, муках и тяготах, которым их подвергают евреи, о безмолвии арабов и бессилии мусульман.
Третий поведал о трагедии Ливана, кровопролитии и разрушениях, вызванных внутригосударственной борьбой и иностранными интригами. Четвертый рассказал о Пакистане и светском наступлении на него, воплощенном в образе современной женщины, который поддерживается с Запада и с Востока, а также христианством и язычеством.
Пятый стал рассказывать о восстании, разжегшем пламя войны между Мавританией и Сенегалом – двумя соседними мусульманскими странами, а также о возникновении вражды между арабами и представителями черной расы. Шестой начал разъяснять заговор Джона Джорджа на юге Судана, его покушение на высокочтимый шариат и утверждение о том, что ислам и арабы – чужеродные элементы в Судане.
Седьмой отметил несчастья мусульман в Сомали, восьмой рассказал об Эритрее и христиано-марксистском заговоре против нее, девятый – о борьбе мусульман на Филиппинах, десятый – о страданиях мусульман в Бирме и Болгарии.
Дело не ограничивается мусульманскими национальными меньшинствами, рассыпанными по всему миру: мусульманские большинства также подвергнуты угрозе на пороге своих домов.
Самая большая мусульманская страна в Азии, наиболее открытая перед угрозой обращения в христианство – Индонезия, а в Африке – Нигерия.
Может ли мусульманин, ревностно относящийся к своей религии и интересующийся всей Уммой, отрицать, если он имеет хоть капельку ума, эти огромные проблемы?
Может ли он изолировать себя от них, но в то же время спорить, кричать и метать громы и молнии из-за научных или бытовых мелочей, не входящих в число важных, необходимых вопросов, и из-за этих мелочей не обращать внимания на то, что он разрывает гармоничное единство, будит спящую смуту и активизирует находящиеся в покое крайности?
И это в то время, когда мы видим, что весь мир предает забвению мелкие расхождения, что стало результатом общемировой интеграции, наблюдаемой во всех уголках земного шара.
Поэтому мы не должны побуждать людей заниматься этими второстепенными вопросами, отвлекая их, таким образом, от целостных основ и судьбоносных решений.
Следует отказаться от исследования тем, которые когда-то занимали умы мусульман, и для которых нет сегодня места. Они не приносят пользы и не дают никакого эффекта.
Такой, например, является тема создания Корана, которая занимала большое место в исламском мышлении в отдельные века. По этому поводу разгорались споры и битвы между мутазилитами и остальными, в которые философы-мутазилиты смогли втянуть государство Аббасидов и его союзников.
Они смогли разжечь споры с общиной мусульман, их учеными и имамами во главе с великим имамом – мухтасибом Ахмадом бин Ханбалом; пользуясь огнем и мечом, тюрьмой и пытками вынуждали противников отказаться от своих вероучений и принять то, к чему сами призывали.
Это было жестокой смутой и тяжелой бедой, бремя которой испытывали на себе те, которые называли себя глашатаями свободы мысли.
Во всяком случае, эта смута обуславливалась определенными обстоятельствами и имела свои оправдания. Однако нет никакого оправдания ее возрождению сейчас, в каком бы то ни было виде.
Поэтому я удивляюсь тем, которые, рассказывая о зейдитах, ибадитах или другой какой-то общине, говорят, что те утверждают, что Коран создан. Этот вопрос никак не может быть поднят.
Наша проблема сегодня не в тех, которые утверждают, что Коран создан Аллахом, а в тех, которые утверждают, что он не от Аллаха, а создан Мухаммадом, отрицая тем самым божественную природу Великой Книги и не приемля ее как жизненную программу, основу государства и общества.
Источник: portal21.ru
По материалам portal21.ru
