Терминологическая путаница: чем «политический ислам» отличается от «исламизма»

Абдельрахман Рашдан (Abdelrahman Rashdan) - политолог, Египет

Хотя для многих это прозвучит слишком надуманно и умозрительно, позвольте заметить, что определение вещи непосредственно влияет на отношение к ней. 

Например, читая новости о Сирии, возможно, не все видят разницу между словами «зверства», «насилие», «преступления» и «резня», но впечатление, оставшееся от новости, определяет ответное действие или бездействие. Если речь все равно идет о гражданской войне, то «пусть сами разбираются», возможно, думает читатель. Но когда пишут о «массовом убийстве мирных жителей», то, не исключено, что этот читатель задумается о том, чтобы помочь. 

То же, только в большей степени, касается понимания исламских движений, их идеологий и деятельности – особенно в арабском мире. Почему они так упорно смешивают религию и политику? Почему не учатся на трудном европейском опыте? Неужели они все ослеплены блеском власти? Действительно, это совершенно законные и логичные вопросы, но чтобы на них ответить, давайте отступим на шаг назад. 

Кризис идентичности 

На протяжении всей истории господствующие цивилизации задавали тон интеллектуальных рассуждений остальному миру. «Западу виднее» - эта установка воспринимается как нечто само собой разумеющееся, хотя скоро может измениться. 

Сознательно или бессознательно, но многие арабы и мусульмане, особенно в интеллектуальных кругах, вскормлены западной академической мыслью и культурой, причем большинство впитали из нее все, что она предлагала, без разбора. 

Ибн Хальдун поясняет это в своей «Мукаддиме»: «Побежденный всегда хочет подражать победителю в его отличительных признаках… это вытекает из ошибочного предположения, что его подчинение объясняется не самой природой поражения, а совершенством победителя». 

Например, большинство египетских университетов готовят политологов, которые так давно пережевывают теории Локка, Руссо и им подобных, что у них уже не хватает интеллектуальной смелости считать ибн Хальдуна ровней этим философам, тем более – их успешным предшественником. 

Подобный кризис идентичности заставляет арабских и мусульманских ученых смотреть на себя глазами других. Их интеллект подавлен исторически сложившейся привычкой к раболепию и деформированным самосознанием, что создало огромный разрыв между ними и окружающей их реальностью арабского мира. 

Проницательный мусульманский ученый, не имеющий проблем с идентичностью, опирающийся на наследие своей религии и цивилизации не может мириться с терминологической и интеллектуальной путаницей, свойственной большей части современных литературных трудов, пытающихся объяснить поведение исламских движений. Такие термины, как «политический ислам» и «исламизм» должны заставить читателя остановиться и задуматься: разве политическая версия ислама отличается от самого ислама? разве то, чем занимаются эти «исламисты», требует называть их особым словом, а не просто «мусульманами»? 

Является ли ислам религией? 

Западный ученый, замкнутый в рамках своей идентичности и цивилизации, ответит «да». По сути, большинство западных писателей и ученых утверждают, что мусульман, смешивающих религию с политикой, следует называть по-особому: «исламистами», а то, чем они занимаются – «политическим исламом». 

С другой стороны, история ислама знает много подъемов и спадов в смысле политической активности и участия в политике, тем не менее, термин «исламиун» (арабское название «исламистов») появился в исламской литературе лишь недавно. 

Коран использует термин «муслимун» (мусульмане) или «му'минун» (верующие), но никогда «исламиун»(исламисты). «Та же традиция наблюдается и в новое время среди мусульманских авторов XVII, XIX и XX веков» (Мехди Мозаффари, «Что такое исламизм. История и определение» (Mozaffari, Mehdi. “What is Islamism? History and Definition of a Concept)). 

Главная проблема, от которой не может избавиться большинство западных ученых, это их понимание слова «религия» и ложное предположение, что это понятие транскультурное. 

«Универсального определения религии не существует не только потому, что ее составные элементы и отношения имеют историческую специфику, но и потому, что такое определение уже само по себе является историческим продуктом дискурсивных процессов», - утверждает Талал Асад (Бобби С. Саид, «Фундаментальный страх: евроцентризм и возникновение исламизма» (Sayyid, Bobby S. A Fundamental Fear: Eurocentrism and the Emergence of Islamism)). 

Подобное представление западных ученых-религиоведов основано на их христианском опыте, ибо христианство – сугубо духовная религия. Мусульмане называют ислам «дин», что по-арабски значит «образ жизни». То, что ислам является таковым, доказывают многие аяты Корана, достаточно привести два аята из суры «аль-Анам»: 

«Воистину, моя молитва, мое поклонение [Аллаху], жизнь моя и смерть — во власти Аллаха, Господа [обитателей] миров, наряду с которым нет [иного] божества. Такая [вера] велена мне, и я — первый из предавшихся Ему» (Коран, 6:162-163). 

В других аятах те, кто не руководствуются откровением, явленным Аллахом Его Пророку Мухаммаду (мир ему и благословение), названы «неверными», «нечестивцами» и «грешниками» (Коран, 5:44, 45, 47). 

Шариатские ученые утверждают также, что Сунна и поступки праведных халифов не дают мусульманину выбора, заниматься ли политикой в соответствии с Кораном и Сунной или как-то иначе. Действительно, всякого, кто в состоянии заниматься политикой, но делает это не в соответствии с исламским законом, Коран называет неверным, грешником и нечестивцем. 

Понимание арабского мира 

Хотя практикующие мусульмане могут по-разному смотреть на то, что значит «правильная» политика в исламском понимании, они единодушны в том, что ислам – это всеобъемлющий образ жизни, «дин», который выходит за рамки частной жизни и простирается на политику, экономику, культуру и все сферы общественной жизни. Таким образом, «политический ислам» и «исламизм» - термины, свидетельствующие о незнании природы ислама и того, как его понимают сами мусульмане. 

«Подавляющее большинство этих терминов и категорий, арабских и иностранных, имеют одно принципиальное слабое место, которое ограничивает их способность четко объяснить феномен ислама во всем его разнообразии и со всеми его составляющими, это слабое место - в том, что большинство из них возникли на инородной эпистемологической почве», пишет Диаа Рашван (Diaa Rashwan), директор Центра политико-стратегических исследований «аль-Ахрам», в своей книге «Гид по исламским движениям мира» (Guide to Islamic Movements in the World). 

Не все политологи способны постичь исламские движения, которые сейчас становятся все более весомой силой в арабском мире. Западный ученый должен встать из своего удобного кресла, выйти за рамки своей культуры и присмотреться к корням учения, которое он объективно анализирует, чтобы иметь возможность анализировать и понимать действия тех, кто связан с этим учением. Только тогда мир сможет прийти к осознанию того, что идентичность – это свершившийся факт, и определять свои действия соответственно. 

Источник: OnIslam