Женщины-правительницы: Саида аль-Хурра

Эта история произошла в начале XVI века в Марокко, когда эта страна приютила мусульман и евреев, эмигрировавших из аль-Андалуса в результате Реконкисты.

Правительница и защитница средиземноморского марокканского города-государства Тетуана (араб. – Титван, бербер. – Титавин) Саида аль-Хурра была разносторонним человеком и необычной женщиной. Ее имя – на самом деле, титул – в свободном переводе означает «независимая благородная дама», хотя злопыхатели называли ее «пиратской королевой». Автор книги «Феминистские традиции в андалузско-марокканском устном творчестве» Хасна Леббади (Hasna Lebbady,Feminist Traditions in Andalusi-Moroccan Oral Narratives) причисляет ее к андалузско-марокканским героиням, занявшим прочное место в национальной истории и фольклоре.

Биографию Саиды аль-Хурры диктовала сама эпоха, отмеченная множеством кризисов. Впервые история драматически вмешалась в ее судьбу в 1492 году, когда по приказу испанской правящей четы Фердинанда и Изабеллы ее семью вместе с тысячами мусульман и евреев изгнали из родной Гранады (тогда – аль-Андалус, ныне – юг Испании). Это событие ознаменовало конец восьмисотлетнего правления мусульман на Пиренейском полуострове.

Тысячи эмигрантов растворились в крупнейших городских центрах Северной Африки, таких как Фес, Оран, Тунис. Другие наводнили различные города в пустыне и другие районы страны, в том числе, Тетуан, Сале, долину Метиджу близ Алжира.

С этой волной эмигрантов уехал каид (араб. букв. предводитель) Мулай Али ибн Рашид с женой Лаллой Зохрой Фернандес – христианкой, обратившейся в ислам, – а также сыном Мулай Ибрагимом и дочерью, которую, вероятно, звали Аиша (в будущем ее будут называть Саидой аль-Хурра). Точная дата рождения последней неизвестна – возможно, между 1485 и 1495 годами.

Рашиды были благородным родом, который претендовал на происхождение от Пророка Мухаммада через основателя первой исламской династии в Марокко Идриси I, жившего в VIII веке. Вскоре после изгнания семейства из аль-Андалуса они поселились в горах Риф, к югу-востоку от Танжера, где недалеко от северного побережья Марокко Мулай Али основал и возглавил город-государство Шавен (араб. – Шифшаун). Сам будучи беженцем, он открыл город для бывших соотечественников, массово покидающих Андалусию под натиском испанской Реконкисты.

Все эти перипетии происходили на глазах у юной Аиши. Девочка получила первоклассное образование, владела, помимо других, кастильским и португальским языками, разбиралась в теологии. Одним из ее учителей был прославленный марокканский ученый Абдуллах аль-Газвани. Существует легенда, что его отец, не менее знаменитый шейх Уджал, однажды возложил руку на голову Аиши и сказал: «Эта девочка высоко поднимется».

Действительно, в 1510 году она сделала первый шаг к тому, чтобы оправдать предсказание Уджала – вышла замуж за Абу Хассана аль-Мандари, который вот уже пять лет как занимал пост губернатора Тетуана. Этот город, расположенный в 55 км на север от Шифшауна, в устье реки Мартил, был крупнейшим марокканским торговым портом. Город-крепость, он также был тактической базой для морских набегов в северном направлении, на испанский порт Сеута, который находился под властью мусульман (Насридов), а позднее португальцев-христиан. В 1400 году боявшиеся Тетуана из-за его расположения португальцы напали на город и разгромили его.

«В течение 80 лет город пребывал в запустении, пока гранадский капитан не решил восстановить город», – сообщает историк XVI века Хасан ибн Мухаммад аль-Ваззан (в латинизированном варианте, Лев Африканский), который, как и Аиша, был беженцем из Гренады.

«Капитан», о котором он говорит, это один из последних защитников Гранады аль-Мандари и, по традиции, основатель современного Тетуана.

«Он обладал властью восстановить город и собирать подать… Он заново построил городские стены, возвел крепость и… немало воевал с португальцами, часто нападая на Сеуту, Ксар и Танжер».

Историки еще спорят о том,  был ли мужем Аиши именно этот аль-Мандари или какой-то другой человек, принадлежавший к тому же роду и носивший поэтому то же имя, например, сын (возможно, Мухаммад аль-Мандари) или племянник. В любом случае, ее образованность, сила характера и присутствие духа помогли ей стать политическим лидером, независимым от мужского надзора, рекомендаций или одобрения.

«Она пользовалась доверием родственников-мужчин, видимо, это было общей чертой марокканок андалузского происхождения, – пишет Леббади. – Она знала, что делать в тех или иных обстоятельствах, и обладала качествами, которые позволят ей стать лидером».

Брак с аль-Мандари был мудрым решением. Аиша стала соправителем Тетуана, а параллельное назначение ее брата Мулай Ибрагима визирем султана Феса Ахмеда аль-Ваттаси обеспечивало семейству Рашидов позицию главных претендентов на то, чтобы объединить Марокко против быстро растущего могущества Испании и Португалии.

Единство действительно было насущной необходимостью.

В 1488 году португальцы обогнули южную оконечность Африки и проложили собственный морской путь в Аравию, Индию и Юго-Восточную Азию. Этот маневр резко сократил прибыли североафриканских купцов, которые веками зарабатывали на посредничестве между Западной Европой и Азией. Кроме того, португальцы создали вдоль африканского побережья колонии, благодаря которым получали доступ внутрь материка. В то же время испанцы бросали жадные взгляды на другой берег Гибралтара и, с опаской наблюдая за экспансией Османов в Средиземноморье, упорно цеплялись за собственные аванпосты на североафриканском побережье: Триполи, Алжир, Санта-Крус и другие.

Между тем, южнее, в Фесе, в северной части современного Марокко, Ахмед аль-Ваттаси пытался заключить альянс с португальцами для борьбы с восстанием Саадитов, поддерживаемым Англией. Средиземное море, ранее называемое римлянами Mare Nostrum, т.е. «наше море», стало перекрестьем международных интересов и междоусобной борьбы.

Примерно в 1515-1519 годах умирает муж Аиши, Аль-Мандари, и она становится единовластной правительницей Тетуана, берет официальный титул «саида аль-хурра, хакимат титван» – госпожа, правительница Тетуана. (Европейцы спрашивали, действительно ли это ее имя, с тех пор, как оно впервые было упомянуто в испанских летописях как «Сида эль-Хорра»; по-видимому, не зная ее имени, они путали его с титулом).

Тем не менее, став «саидой», она успешно правила Тетуаном примерно 25 лет, и за этот период «город достиг невиданного процветания», пишет испанский историк Херман Васкес Чаморро в своем исследовании «Женщины-пиратки» (Germán Vázsquez Chamorro, Mujeres Piratas). По большей части это процветание имело очевидный источник: грабеж испанских и португальских кораблей, груженых разнообразным товаром, золотом и другими ценностями.

Своей репутацией «королевы пиратов» Саида аль-Хурра, в значительной степени, обязана и связи с прославленным флотоводцем и корсаром Арудж-реисом, известным Западу под именем «Барбаросса». Арудж-реис родился на Лесбосе около 1474 года, вместе со своим братом Хайреддином он принадлежит к числу самых известных пиратов в истории. Официально подчиняясь Османскому султану, они создавали свои базы по всему Средиземноморью, нападали на испанские колонии, воевали с рыцарями госпитальерами, а в 1504 году совершили дерзкий захват двух галер, принадлежавших папе Юлию II.

Грозности его облику добавлял и серебряный протез руки. Несмотря на увечье, по рассказам очевидцев, он «сражался до последнего вздоха, как лев». Но были у него и слабости: в 1504-1510 гг. он помог в доставке беженцев-мусульман из Испании в Северную Африку. После этого за ним закрепилось «трогательное» прозвище Баба Арудж (что значит, «папа Арудж»), которое для уха европейцев звучало как «барбаросса», что по-итальянски означает «рыжебородый».

Какого бы цвета ни была его борода, деятельность Аруджа заинтересовала Саиду аль-Хурра. Объединив усилия, скоро они господствовали в водах Средиземного моря, где совершали налеты на корабли и города и брали в заложники христиан. В испанской хронике 1540 года сообщается о нападениях на испанские корабли в Гибралтаре, в результате чего пираты получили «большую добычу и много пленников», за которые Саида аль-Хурра требовала выкуп.

Португальцы «молились о том, чтобы увидеть ее повешенной на мачте», пишет Чаморро. Посланник португальского короля при дворе в Фесе Себастьен де Варгас характеризовал ее как «очень агрессивную женщину, раздражавшуюся по любому поводу».

Были ли Саида аль-Хурра и Арудж на самом деле «пиратами»? Зависит от того, под каким углом зрения смотреть.

«В XVI веке пиратство процветало и ни в коем случае не ограничивалось регионом южного Средиземноморья, – говорит Леббади. – Английские пираты то и дело захватывали испанские галеры, возвращавшиеся из обеих Америк, и их добыча была одним из основных источников пополнения государственной казны при королеве Елизавете I».

В отличие от Англии, при Саиде аль-Хурра у Марокко не было флота, и в защите побережья она целиком полагалась на «корсаров».

«Многие из этих корсаров были выходцами из Андалусии, переселившимися в такие места, как Сале и Тетуан. Под командованием Саиды аль-Хурра они противостояли агрессивным испанцам и португальцам, которые занимались колонизацией Марокко и угоняли в рабство население – иногда б­Ольшую его часть, – объясняет Леббади. – Поэтому Саида аль-Хурра занималась тем же, что делали испанцы и португальцы в Марокко. Я бы не назвала ее пираткой. Говорить о ней как о пиратке – значит обвинять в том, что она защищала свою землю от агрессивных колониальных держав».

С расширением власти росла и ее репутация. В 1541 году, пытаясь укрепить положение своей династии, султан Феса Ахмед аль-Ваттаси попросил руки у Саиды аль-Хурра. Она согласилась, но потребовала, чтобы свадьба состоялась в Тетуане. Это был единственный раз в истории Марокко, когда султан женился за пределами своей столицы.

Известие о свадьбе долетело до Мадрида, где взволновало Филиппа II и даже вызвало толки о том, что мусульманские правители заключили политический союз, подобный браку «католических королей» Фердинанда Арагонского и Изабеллы Кастильской.

Но власти Саиды аль-Хурра не суждено было продержаться долго. Ее непредсказуемая дипломатия и размолвки с португальцами в Сеуте привели к разрыву коммерческих отношений с Тетуаном, местные купцы жаловались, что своей несговорчивостью и гордыней она мешает торговле. Ее зять Мулай Ахмед аль-Хасан аль-Мандари (внук Абу Хасана), рассчитывая на падение Ваттасидов, заключил союз с враждебным им племенем Саадитов. В 1542 году он пришел в Тетуан с небольшой армией и отнял власть у Саиды аль-Хурра. Смирившись с судьбой, она уехала в Шифшаун, где прожила еще 20 лет и умерла 14 июля 1561 г.

Историки считают ее последней исламской правительницей, носившей титул «аль-хурра». Слова ее соотечественницы, поэтессы XI века Валлады, дочери правителя Кордовы аль-Мустакфи, изящно и лаконично характеризуют ее положение властительницы – ее и других прославленных владычиц, оставивших свой след в истории:

«Клянусь Всевышним Аллахом! Я достойна [восхищения] и иду своим путем с высоко поднятой головой».

Источник: Aramco World