Коран
(Два автора отвечают на вопросы о позитивных веяниях, которые сейчас наблюдаются в мусульманской общине Индии).
Индия – третья страна мира по численности мусульманского населения. Мусульмане, которые в 1947 году (когда страна была разделена вдоль границ проживания религиозных групп) решили остаться, теперь борются за то, чтобы жить в мире с доминирующей частью населения.
Хотя община составляет около 13% всего населения страны, в политике и среди квалифицированных специалистов мало ее представителей. Мусульмане утверждают, что сталкиваются с дискриминацией во всех сферах.
В 2005 году правительственная комиссия сообщила, что мусульмане занимают не более 4% важных государственных постов.
В 1990-х годах экономические реформы и приватизация открыли определенные возможности для мусульманской молодежи, которая еще в предыдущих десятилетиях едва ли могла рассчитывать на высокие должности.
После этого началось постепенное формирование среднего класса (немногочисленного, но играющего важную роль), выходцы из которого пополнили ряды профессионалов в СМИ, компьютерных технологиях и управлении.
В своей новой книге «Мусульманская весна в Индии: Почему никто о ней не говорит» (India’s Muslim Spring: Why is Nobody Talking about It?) известный индийский журналист из Лондона Хасан Сурур (Hasan Suroor) описывает позитивные тенденции в общине.
Кроме того, скоро выйдет в свет книга историка из Индии Мохаммеда Саджада (Mohammed Sajjad)«Мусульманская политика в Бихаре: меняющиеся контуры» (Muslim Politics in Bihar: Changing Contours), в которой он говорит о реакции общины на вызовы исторического прошлого, одним из которых стал раздел Индии.
Оба автора дали интервью агентству «Аль-Джазира» и попытались разобраться в переменах, происходящих в мусульманской общине Индии.
Насколько сильно в мусульманской общине стремление влиться в «большое общество»? Достаточно ли велика эта тенденция, чтобы расценивать ее как «мусульманскую весну» в Индии?
Хасан Сурур: Она достаточно сильна, но это не организованное движение, люди не ходят, размахивая флагами и призывая к революции. Это происходит тихо. Я использовал выражение «мусульманская весна» в метафорическом смысле, чтобы подчеркнуть тот факт, что мусульмане, наконец, просыпаются и осознают необходимость менять свое мышление.
Недостаточная представленность мусульман в образовании и на рынке специалистов – это другой вопрос. Тенденция, о которой я говорю – это, по сути, реакция на социальную и экономическую отсталость общины, которую молодые мусульмане связывают с антимусульманскими предубеждениями на уровне институтов, так же как и с мусульманским руководством и предыдущими поколениями мусульман.
Идея в том, что они хотят, чтобы община взяла на себя ответственность за собственные проблемы и прекратила оглядываться на государство и дискредитировавшее себя руководство.
Мохаммед Саджад: Я предпочитаю говорить о мусульманских общинах, а не о «мусульманской общине». Мусульмане представляют собой множество общин: кастовых групп, племен, языковых и этнических групп с ощутимо разными социально-экономическими условиями.
Эта тенденция действительно хорошо видна. Мусульманские общины имеют очень сильное стремление подниматься по лестнице социально-экономического развития и расширять свои политические возможности. После сноса мечети Бабура в 1992 году, к мусульманам пришло четкое понимание того, что до сих пор политическая деятельность руководства строилась вокруг таких «эмоциональных» вопросов, как волнения общин, шариатское право, права носителей урду на рынке труда, статус меньшинств и тому подобное.
В результате, в разных провинциях Индии, и особенно явно в штате Бихар, исторически подчиненные общины (бирадри) начали организовываться, мобилизоваться и заявлять о своих правах в соответствии с конституцией и прибегать к другим правовым механизмам для уменьшения неравенства и дискриминации.
Внутриобщинные движения, в частности «пасманда» в Бихаре, несмотря на свои подводные камни, борются за демократизацию внутри общины, а также громко заявляют о своем недовольстве неравноправием.
Какие факторы стоят за упадком консерватизма в мусульманской общине?
Хасан Сурур: Чувство того, что они многое упускают из-за ошибочных приоритетов, понимание того, что если община хочет идти вперед, она должна отказаться от своих регрессивных взглядов.
Мохаммед Саджад: В независимой Индии самым важным фактором является развитие в мусульманских общинах, пусть даже довольно медленное, образованного среднего класса. Успех индийской демократии в целом в смысле земельных реформ, доступа к образованию, здравоохранению, повышение дотаций на соцобеспечение, «политика открытого паспорта», проводимая с 1980-х годов, открывшая возможности для трудоустройства мусульман в странах на западе Персидского залива, внедрение рекомендаций «Комиссии Мандала», позволившее многим кастовым группам мусульман работать в госсекторе. Эти события действительно укрепили чувство участия, сплоченности, сотрудничества и доверия к государству и конституции.
Новое поколение мусульман более религиозно, но в тоже время не сторонится мирских благ и меньше подвержено национальным предрассудкам. Почему же тогда одежда и внешний вид мусульман привлекают столько внимания? И что можно с этим сделать?
Хасан Сурур: В какой-то степени стремление индийской мусульманской молодежи подчеркнуть свою религиозную идентичность объясняется террористическим дискурсом Запада, особенно после 11 сентября 2001 года.
Это что-то вроде того, как в Америке представители негроидной расы пытаются предъявить свою «черноту» как почетный знак отличия… У меня такое ощущение, что это временное увлечение – реакция на обострившуюся исламофобию последнего десятилетия – и оно пройдет.
Мохаммед Саджад: Преданность своей вере и выполнение ее предписаний не нужно и не должно толковать только как «консервативность», «равнодушие к интересам нации», «непатриотичность». Религия не обязательно порождает консерватизм… В условиях глобализованной неолиберальной экономики меньшинства часто чувствуют, что их культурно-религиозная идентичность под угрозой. Поэтому возникает прослойка людей, которые больше других беспокоятся о своей идентичности…
Избирательная программа мусульманской общины никогда по-настоящему не шла дальше беспокойства за свою жизнь и безопасность, не доходила до требований в области образования, трудоустройства, здравоохранения. Как беспорядки ограничили горизонты общины?
Мохаммед Саджад: Я считаю, что безнаказанность зачинщиков погромов стала величайшей недоработкой индийского государства и его системы правосудия. Постоянная угроза жизни и имуществу сделала мусульман не столько гражданами, способными отстаивать все свои законные права, сколько «массами избирателей», которых взяли под «опеку» и эксплуатируют всевозможные лидеры: от «прогрессивных» до консервативных.
Радикализация и обращение к террористической деятельности – отнюдь не монополия мусульманских меньшинств Индии. Здесь можно обнаружить и терроризм индусского большинства правого настроя, и, совсем по другим причинам, ультралевый радикализм (маоизм/наксализм) среди крестьянской бедноты и племен, приобретающий все большее распространение из-за неолиберальной экономики и бессовестного разграбления корпорациями природных ресурсов, что привело к вытеснению этих несчастных людей из мест их исконного проживания. Однако статистика свидетельствует, что среди людей, попавших под действие драконовских законов и отданных под суд, тревожно высокий процент мусульман.
Считаете ли вы, что навязываемые СМИ стереотипные представления о мусульманах как об «изрыгателях фетв» и «вандалах, сжигающих книги», мешают восприятию общины во всем ее многообразии?
Хасан Сурур: Да, конечно. По сути, в моей книге я все время подчеркиваю, что мусульманская община очень неоднородна, жалуюсь на стереотипы и утверждаю, что неправильно считать, что все мусульмане похожи друг на друга как клоны.
Мохаммед Саджад: Стереотипы – это результат или упрямых и глубоко коренящихся предрассудков, или недостатка информации. Чаще всего СМИ обращают внимание только на события, которые помогают им подтверждать эти стереотипы, так как это продается. Что говорить о СМИ, если даже строгие историографы раздела Индии, по большей части, не хотели слышать голоса мусульман, которые в 1939-47 годах упорно сопротивлялись политике раздела. С тех пор мало что изменилось…
Источник: Aljazeera
