Коран
Крестовый поход Запада по спасению мусульманских женщин сводит представления о них к упрощенным стереотипам
Лайла Абу-Лугод (Lila Abu-Lughod)
Идеологический крестовый поход ради спасения угнетенных мусульманских женщин от культурно-религиозных оков охватил всю общественную сферу, стерев различия между консерваторами и либералами, сексистами и феминистами. Этот крестовый поход оправдывает любые средства вмешательства от правовых до военных, от гуманитарных до портновских. И одновременно он низводит мусульманскую женщину до стереотипной единицы, пряча сложные исторические и политические процессы за удобным культурным штампом.
Как антрополога, который посвятил десятки лет исследованиям о женщинах в разных обществах Ближнего Востока, меня все больше тревожит наша одержимость мусульманской женщиной. Еще в 2001 году, когда защита прав мусульманок послужила оправданием военного вмешательства в Афганистан, я пыталась примирить свой личный опыт общения с отдельными женщинами, знания по истории феминизма и положения женщин, и в разных частях мусульманского мира, с расхожими представлениями о мусульманках, которые нам навязывают на Западе.
За последние десть лет их стали изображать исключительно как заложниц бурки, принудительных браков, жертв насилия и убийств чести. Примером тому служат истории таких девушек и женщин, как Нуджуд Али (Nujood Ali) (написавшая в соавторстве с западной журналисткой (так чаще всего и бывает в таких случаях) книгу о своей жизни «Нуджуд, 10 лет, разведена» (I Am Nujood, Age 10 and Divorced) или Малалы Юсафзаи (Malala Yousafzai)). Их представляют так, как будто бесправие – это проблема ислама. Но они не всегда ведут себя так, как мы ожидаем – да и не должны.
Возьмем, например, никаб или бурку. Нас удивило, что многие афганские женщины не сняли ее даже после того, как их «освободили», хотя на Западе эту одежду воспринимают как символ угнетения. Но мы навешиваем на бурку свои ярлыки. Многие из нас не знают, что 30 лет назад антрополог Ханна Папанек (Hanna Papanek) называла бурку «передвижным укрытием» и отмечала, что многие женщины считают, что она дает им свободу, потому что позволяет покидать пределы домашнего уединения и при этом изолирует от посторонних мужчин, как того требует ислам.
В любых странах, в том числе в Америке, люди носят одежду, продиктованную принятыми в обществе стандартами, религиозными убеждениями и нравственными идеалами. Если мы думаем, что западная женщина живет в мире выбора, то стоит просто заглянуть в свои шкафы, и увидим, что такое тирания моды.
Что касается Малалы, она подверглась ужасному нападению «Талибана», но при этом женское образование и ислам – вовсе не антагонисты, как утверждает атеист Сэм Харрис (Sam Harris), восхваляющий Малалу за отпор «традиционному исламскому женоненавистничеству». В мусульманском мире девочки давно учатся в государственных школах.
Бедность и политическая нестабильность мешает женскому образованию в Пакистане, но то же можно сказать и о мужском. Тем не менее, в городах девочки получают среднее образование наравне с мальчиками, и далеко не все из них по окончании школы не хотят продолжать учиться. Во многих арабских странах и Иране в университетах учится больше женщин, чем мужчин. В Египте доля женщин среди студентов инженерных и медицинских факультетов больше, чем в США.
Система прав человека не может охватить все сложности реальной жизни. Если бы мы встали на место молодой египтянки из деревни, перед которой стоит трудный выбор, за кого выйти замуж и как обеспечить нормальную жизнь своим детям в тяжелых условиях, то, наверное, поняли бы, насколько ограничены своими рамками. Мы судим о чужой жизни в свете того, какие у кого есть права, говорим громкие слова о «свободе», но причем здесь справедливость?
Свою жизнь не меряем теми же категориями: мы не выбирали, в какой семье родиться, пытаемся найти свой путь в жизни, стесненные рамками экономических проблем, идя на поводу у потребительского капитализма и допуская нравственные ошибки – живем со всем этим.
Без сомнений, нужно отдать должное Западу за понятие «права человека», – оно дает надежду на улучшение жизни всех женщин. Но я подозреваю, что глубокая убежденность в своей правоте тех, кто стремится спасти женщин из этого таинственного вечного места под названием «исламский мир» подпитывается чем-то еще, что нельзя отделить от существующих геополитических отношений.
Не желая видеть разнообразия мира, в котором живут мусульманки, мы воспринимаем свое собственное положение вполне нормально. Представляя их униженными и забитыми, забываем о насилии и притеснениях в нашей среде.
За стереотипными представлениями о мусульманках перестаем видеть, что наша собственная международная политика и действия помогают создать тяжелые условия, в которых где-то далеко живут другие. В конце концов, занимаясь спасением мусульманских женщин, нам легче игнорировать сложные хитросплетения, породившие поляризацию, из-за которой феминизм стоит только на западной стороне.
Источник: Time
