Коран
Происламские силы приобретают поддержку избирателей в странах «арабской весны» - от Туниса до Египта. Это не только не угрожает стабильности, но открывает новые горизонты возможностей, пишет Вадах Ханфар в британском издании Guardian.
В прошлом месяце, к ужасу Запада, происламская партия Туниса «Эннахда» получила 41% мест в конституционной ассамблее страны. Но «Эннахда» - не единственная подобная партия на арабской политической сцене. Пару недель нахад на выборах в Марокко исламская Партия справедливости и развития обошла соперниц и теперь, впервые в истории, возглавит новое коалиционное правительство. Фавориты египетских выборов - «Братья-мусульмане». И, возможно, это только начало. Если после падения режима Али Абдуллы Салеха в Йемене состоятся свободные и честные выборы, происламская партия «Ислах» (Йеменское объединение реформ) выиграет с существенным перевесом. И эта схема повторяется везде, где начинается процесс демократических реформ.
На Западе данное явление стало поводом для полемики о «проблеме» роста политического ислама. В арабском мире также нарастает напряженность в отношениях происламских сил и секуляристов, которых тревожит усиление позиций прорелигиозных групп. Многие предостерегают, что «арабская весна» перерастет в «исламскую зиму», и так называемые «исламисты», которые сейчас заявляют о поддержке демократии, возьмут противоположный курс.
В очередной раз выходят на первый план стереотипы, прочно угнездившиеся в западном сознании после терактов в Нью-Йорке. Светский антидемократический лагерь арабского мира, сформировавшийся как в Тунисе, так и в Египте, объясняет свою оппозицию демократизации опасениями победы происламских сил.
Однако шумиха, которой окружили их достижения, совершенно ни к чему. Давно назрела необходимость в спокойном и обоснованном обсуждении феномена политического ислама и его развития.
Суть вопроса
Прежде всего, определимся с терминологией. Словом «исламист» в мусульманском мире называют мусульман, активно участвующих в общественной сфере и опирающихся при этом на религиозные устои. Подразумевается, что это вовсе не значит несогласие с демократией. На Западе же этим словом обычно называют тех, кто использует насилие как средство и цель; например, сторонников салафизма и вооруженного джихада, таких как «аль-Каеда», на Западе называют «исламистами», несмотря на то, что они отвергают участие в политике на демократических началах.
Противоречия в понимании этого термина на Западе и в арабском мире часто эксплуатировались авторитарными арабскими режимами для подавления прорелигиозных движений с демократической политической программой. Но настало время все расставить по местам.
Реформистские происламские движения, например, «Братья-мусульмане», работают в рамках именно этого политического процесса. Они усвоили горькие уроки своего вооруженного конфликта с режимом сирийского президента Хафеза аль-Ассада в 1982 году, за который пришлось расплачиваться жизнями 20 тысяч человек, заключениями и высылкой еще десятков тысяч. Этот опыт убедил основные происламские движения в необходимости избегать вооруженной борьбы и в стратегических целях сохранять терпение.
Во-вторых, необходимо разбираться в истории вопроса. В западной системе координат происламские силы считаются новичками в политике, легковерными фанатиками, одержимыми радикальной идеологией, но малоопытными. На самом же деле, они занимают видное место на арабской политической арене с 20-х годов прошлого века. Исламские движения часто были в оппозиции, но с 1940-х стали участвовать в парламентских выборах, альянсах со светскими, националистическими и социалистическими движениями, а также попали в правительства таких стран, как Судан, Иордания, Йемен и Алжир. Они также заключали союзы с неисламскими режимами, например, суданским режимом Нимейри в 1977 году.
На коллективное мышление мусульман повлиял и ряд других событий, в которых закалился политический ислам: Исламская Революция 1979 года в Иране, военный переворот в Судане в 1989 году, успех алжирского Исламского фронта спасения на выборах в 1991 году и последующий отказ армии от прав на власть, захват большей части Афганистана «Талибаном» в 1996 году, что привело к созданию исламского эмирата, в 2006 году – успех ХАМАСа на палестинских парламентских выборах. Но победа ХАМАСа не была признана, единое национальное правительство так и не было создано. А чтобы задушить движение была объявлена изоляция Газы.
Возможно, наиболее важным опытом для происламских сил стала победа Партии справедливости и развития (АКР) на выборах в Турции в 2002 году. Это стало источником вдохновения для многих происламских движений. Хотя АКР не называет себя прорелигиозной партией, за без малого десять лет ее пребывания у власти была создана модель, которую многие признают успешной. Модель обладает тремя важными свойствами: это общая ориентация на ислам, многопартийность, показательный экономический рост.
Этот разнообразный политический опыт оказал глубокое воздействие на формирование гибкости и собственной философии политического ислама, а также его способности к политическим действиям.
Новый подход
Политический ислам подвергался огромному давлению со стороны арабских диктаторских режимов, давлению, которое значительно усилилось после 11 сентября 2001 года. Исламские институты подвергаются гонениям. Исламских активистов бросают в тюрьмы, пытают и убивают. Все это вызывает глубокую горечь, и помня об этом, мы должны понимать, что чересчур ревностные призывы и нетерпимость со стороны некоторых активистов – естественны. Некоторые из тех, кто теперь находится на передовой предвыборной гонки, еще недавно сидели в тюрьмах. Было бы несправедливо ожидать от них поведения профессиональных дипломатов.
Несмотря на это, заявления политического ислама в целом носят уравновешенный характер. В этом смысле, хороший пример – тунисское происламское движение. Хотя «Эннахда» пострадала при режиме Бен Али, ее лидеры не допускают нетерпимых высказываний и налаживают связи с умеренными светскими и левыми политическими группами. Лидеры «Эннахды» заверили граждан, что не будут вмешиваться в их личную жизнь и гарантируют уважение их права выбора. Движение также является образцом прогрессивного подхода в вопросе расширения полномочий женщин, в конституционной ассамблее партию представляют 42 женщины-депутата.
Исламское движение придерживается сбалансированного отношения к Западу, несмотря на тот факт, что западные страны поддерживали арабские режимы. Но оно дает себе отчет в важности международного сотрудничества в современном мире, невозможном без экономических и политических связей.
Сейчас Западу предоставляется уникальная возможность продемонстрировать свой отказ от поддержки деспотичных режимов, поддержав демократический процесс в арабском мире, без вмешательства в пользу одной партии в ущерб другой и принимая результаты демократического процесса, даже если они окажутся не теми, на которые они рассчитывали. Демократия – единственный способ обеспечить в регионе стабильность, безопасность и толерантность, это самая дорогая ценность для арабов, и они не простят попытки сбить их с этого пути.
Арабский мир достаточно настрадался от попыток отстранить происламские силы от участия в общественно-политической жизни. Без сомнения, их участие в управлении будет связано с новыми проблемами как в рядах происламских сил, так и в отношениях с другими местными и международными силами. Они должны быть осторожными, чтобы не попасть в ловушку самоуверенности, они должны учитывать мнения других течений, даже если это будет означать болезненные уступки.
Арабским обществам нужно политическое согласие и участие всех политических групп, независимо от их веса среди избирателей. И взаимосвязь между происламскими и другими силами может стать залогом как становления арабской демократии, так и арабского политического консенсуса и стабильности, которых регион не знал многие десятилетия.
Вадах Ханфар (Wadah Khanfar)
Источник: Guardian
По материалам guardian.co.uk
Добавить комментарий