Коран
Мохаммад Хоссейн (Mohammad Hossain)
В 1970 году в своей книге «Религия и политический процесс» (Religion and Political Development) Дональд Юджин Смит (Donald Eugene Smith) написал:
«В традиционных обществах религия – это массовое явление, а политика нет, тогда как в переходных обществах религия может служить средством политизации масс».
Несмотря на ограниченность рамками евроцентрического мировоззрения, в котором секуляризм неизменно воспринимается как одна из главных целей современного национального государства, это обобщенное утверждение во многих случаях справедливо для мусульманского мира.
Неизбежная реальность колониального наследия подразумевает, что современные мусульманские государства строятся по модели европейского национального государства, в котором национальность играет роль базового связующего фактора. Но, как указывают западные востоковеды – Бернард Льюис (Bernard Lewis) и другие – дело в том, что ислам по своей природе формирует широкие братские связи среди своих последователей, сообщество которых он называет уммой. Более того, столетия халифата обусловили в мусульманском сознании верность умме, и эта верность, несомненно, является неотъемлемой частью идентичности современного мусульманина. Отрицает ли это национальную самобытность – другой вопрос, но в данном случае это не так важно. Если судить в контексте утверждения Смита, то национальное самосознание мусульман по своей природе отличается от европейского, тем более, в контексте традиционных мусульманских обществ в относительно молодых государствах, таких как Пакистан или Бангладеш.
Государство Пакистан было создано в 1947 году на закате британской колониальной эры в результате раздела Индии по конфессиональным границам. Несмотря на то, что великими деятелями вроде Мухаммада Икбала (Muhammad Iqbal) он задумывался как государство мусульман, Пакистан, обремененный пережитками британского колониализма и, в первую очередь, бюрократической элитой, так и не воплотил представления о «мусульманском национализме». Это значит, что религия здесь просто стала средством политизации масс, а не катализатором исламского возрождения и реформирования общества. Кроме того, силы, призывающие к реальным переменам в смысле исламского возрождения, подвергались гонениям, клевете и вытеснению на обочину политической жизни.
Результаты десятилетий такой политики и воздействия других факторов, таких как неэффективное руководство и частое вмешательство Запада во внутренние дела, можно наблюдать сегодня: в Пакистане продолжаются массовые волнения в связи с недавней казнью Мумтаза Кадри (Mumtaz Qadri), признанного виновным в убийстве губернатора Пенджаба Салмана Тасира (Salman Taseer). Последний выступил против пакистанских законов о богохульстве, после чего был застрелен его личным охранником Мумтазом Кадри, который расценил слова патрона как нападки на шариат.
Законы о богохульстве продолжают пользоваться широкой поддержкой пакистанского населения вопреки тому, что их сформулировала британская колониальная администрация, и несмотря на то, что ими часто злоупотребляют. Тем не менее, в умах широких масс эти законы стали синонимом непоколебимого духа ислама и шариата.
Бангладеш, получивший независимость от Пакистана в 1971 году – тот же пример использования мусульманского национализма в политических целях. Отец-основатель Бангладеш и партии «Авами лиг» шейх Муджибур Рахман (Mujibur Rahman), несмотря на написание светской конституции, в своих выступлениях всячески подчеркивал, что он «мусульманин и бенгалец». После его убийства в 1975 году в конституцию была внесена поправка, объявляющая ислам государственной религией. Последующий за этим политический дискурс приобрел ярко националистический и глубоко исламский характер. В течение десятилетий авторитарного правления силы, призывающие к исламскому возрождению, наряду с другими, продолжали оставаться на обочине.
После того как в 1991 году в стране начались демократические преобразования, происламским силам на короткий период разрешили участвовать в политическом процессе. В 2001-2006 годах партия «Джамаат-и-ислами» стала главным союзником правительства, в кабинет попали два ее министра. Впрочем, тенденция долго не продлилась, и после того как в 2009 году армия поддержала правительство, происламские политики снова были вытеснены и подвергнуты гонениям.
Несмотря на эти методы, власти Бангладеш пытаются обеспечить себе легитимность путем поддержки религиозной деятельности и организаций, которые они считают «безопасными» и «аполитичными», вроде Всемирного съезда мусульман (Бишва иджтима) и «Таблиг джамаат» — организации исламского призыва. Регулярное посещение подобных мероприятий известными светскими деятелями от властей и оппозиции — не более чем средство приобрести легитимность в глазах населения.
Однако десятилетия непристойного манипулирования религиозными чувствами народа дают о себе знать. Примером может служить недавний скандал в связи с петицией в верховный суд о запрете ислама в качестве государственной религии Бангладеш. Популярная «аполитичная» исламская организация «Хефазат-и-ислам», опираясь на поддержку сотен тысяч учащихся медресе, восприняла запрет ислама в качестве государственной религии как вопрос, от которого «защитники ислама», как она называет своих членов, не могут остаться в стороне. К протестам присоединились и другие исламские организации, при этом крупнейшая исламистская партия призвала к забастовкам в день вынесения вердикта судом.
Как и ожидалось, верховный суд отклонил петицию, при этом власти и послушные им СМИ продемонстрировали минимальное участие в этом вопросе. После вердикта стали говорить о победе масс правоверных, спасших ислам.
Как видим, религию как средство политизации масс использовали сами «исламисты», а власти им уступили. Возможно, это способствовало укреплению образа оппозиции и правительства: первой как противницы запрета, второго – ратовавшего за прекращение дела, и придало им легитимности в глазах сторонников. Но это никак не повлияло на существующее положение дел, авторитарную власть по-прежнему обвиняют в вопиющих нарушениях прав человека и дальнейшем ухудшении ситуации в области законности и правопорядка.
Соответствующим сторонам – и в Бангладеш, и в Пакистане – пришла пора понять, что в нынешних политических условиях политизация масс во имя религии не просто малоэффективна, но и опасна, если ею злоупотреблять, особенно, когда эти общества продолжают испытывать столь острые проблемы в сфере образования, обеспечения законности и экономического равенства.
Источник: World Bulletin
