Коран
Эллен Бэрри (Ellen Barry)
Хутор Левопалинский, Россия. Девочки из семьи Салихова живут в пограничном районе. Грязная дорога в лужах и овечьем навозе, отсутствие водопровода и канализации в доме. Они надеялись, что в этом году местные власти проведут в их доме газ. Вместо этого они оказались в центре разгорающихся споров вокруг религий России.
Когда руководство местной школы, единственной в этом селе Ставропольского края, объявило о том, что девочки в хиджабах, исламских головных уборах, больше не будут допущены к занятиям в государственных школах, семье Салиховых пришлось многое поменять в жизни.
15-летняя Райфат разрыдалась, узнав, что ее отправят в соседний Дагестан, чтобы она могла ходить в школу. Ее племяннице, 10-летней Амине, пришлось заниматься с учителем индивидуально вместо того, чтобы ходить в местную начальную школу.
5-летняя сестра Амины Аиша пока еще не знает, что ее жизнь круто изменилась. По утрам она, как прежде, садится за стол и учится раскрашивать картинки.
Законность запрета на ношение хиджабов в Ставропольском крае – первого масштабного ограничения на религиозной почве в Российской Федерации – будет рассмотрена в суде в четверг, 21 марта.
Эта мера была принята на фоне роста этнической напряженности, которая стала настоящей проблемой для Кремля: президенту России Владимиру Путину удалось справиться с насилием сепаратистов на Северном Кавказе во многом благодаря тому, что он предоставил субсидии и автономию его преимущественно мусульманским регионам.
Однако теперь Кремлю предстоит бороться с ростом недовольства в этнических областях, таких, как Ставропольский край, которые располагаются у подножия Кавказских гор.
Когда строгая школьная директриса одной из бедных деревенских школ заявила, что она больше не допустит девочек в хиджабах к занятиям, для многих жителей этой местности она стала героем. Руководство края поддержало ее, введя школьную форму, с которой запрещается носить хиджабы, и это ограничение затронуло население примерно в 2,7 миллиона человек.
По данным официальной статистики, 10% жителей Ставропольского края - мусульмане, хотя в реальности эта цифра может быть в два раза больше, что, по мнению представителей Международной Антикризисной группы, связано с незарегистрированной миграцией.
Али Салихов, отец Амины, заявил, что никто не сможет запугать его и заставить изменить отношение к хиджабам: «Если они думают, что я забуду свою религию только потому, что с моей дочерью может что-то случиться, я отвечу, что такого не будет, потому что религия – это цель моей жизни, - говорит он. – 70 лет нас учили, что Бога нет, но потом все прошло, и это тоже пройдет. Через 20 лет все забудут, что хиджабы кто-то запрещал».
На сторону господина Салихова встали влиятельные люди. Известный адвокат из соседней Чечни согласился представлять интересы четырех отцов дочерей, которых сейчас не допускают к занятиям в школе, заявляя, что по российским законам только федеральные власти могут лишить гражданина его конституционного права на свободное отправление религиозных обрядов.
Адвокат Мурад Мусаев также добавил, что в новом запрете на ношение хиджаба он усматривает попытку разжечь этнический конфликт между группами людей, которые долгое время жили мирно бок о бок, с намерением провести по восточной части Ставропольского края этническую границу.
«Когда мы обсуждали социальный аспект проблемы с ношением хиджабов, один из наших оппонентов сказал: «Пусть эти люди уезжают на свою историческую родину, на родину хиджабов, и носят их там, - рассказывает господин Мусаев. – Это довольно распространенная точка зрения в России».
Начнем с того, что в этом крае люди редко видят женщин в хиджабах, что, возможно, и стало причиной, по которой Марина Савченко, директор школы №12 в селе Кара-Тюбе, приняла решение о запрете на этот головной убор.
В течение многих лет русские люди уезжали из этого края в основном по экономическим причинам - точно так же, как и молодые ногайцы, представители этнической группы, исповедующей умеренный ислам. Дагестанцы, которые приезжают на их место, придерживаются более консервативных взглядов, тем не менее, лишь некоторые девочки в нескольких деревнях носят хиджабы в школу.
Между тем, на фоне укрепляющихся в России консервативных процерковных настроений национальные телеканалы начали транслировать сюжет, снятый в Ставропольском крае, в котором администратор школы сажает девочку в хиджабе в автобус и отправляет ее домой.
«Это образовательное учреждение. Здесь необходимо носить светскую формальную одежду, - сказала госпожа Савченко во время интервью. – Вот и все. Это не должно становиться предметом для обсуждения».
Ее решение было поддержано руководителями Ставрополья, 81% из которых – этнические русские. Они до сих пор считают этот край традиционно казацкой территорией. Когда госпожа Савченко заявила, что ей по телефону из Дагестана угрожали расправой, националистические организации предложили обеспечить ее охрану. Вскоре после этого она уехала из села.
Однако ее позиция уже была раздута до национальных масштабов настолько, что президент Владимир Путин затронул эту тему в своей ежегодной встрече с журналистами в декабре. Он занял сторону госпожи Савченко.
«В нашей культуре - а когда я говорю о нашей культуре, я имею в виду традиционный ислам - никаких хиджабов-то нет, - заявил господин Путин. - В самом исламском мире авторитеты ислама говорят, что этого не надо делать. А мы будем внедрять у себя эти традиции? Зачем?»
Это решение взволновало представителей всех этнических групп, исповедующих ислам, даже тех, которые никогда не призывали к ношению хиджаба. Анвар Суюнов, ногаец из Кара-Тюбе, отметил, что этот указ затронул «очень сложный вопрос самоопределения», и что он может вызвать опасные разногласия.
«Это глупая затея, потому что так можно расколоть страну, - добавил он. – Любое действие влечет за собой реакцию».
В доме Салихова мужчины также обсуждают этот вопрос, сидя на подушках. Господин Салихов вспоминает странный разговор, который произошел осенью 2012 года, когда администраторы школы заявили, что этот запрет был мерой предосторожности. Они говорили, что, если, к примеру, кто-то схватит Амину за хиджаб, она может просто задохнуться.
Господин Салихов, чьи родители переехали в эту деревню в конце советского периода, не считает, что «чрезмерные знания» нужны мусульманской женщине, которая в конце концов должна стать «женой своего мужа». Однако ему чрезвычайно горько отправлять свою 15-летнюю сестру Райфат в Дагестан, где хиджабы разрешены, однако качество образования довольно низкое. По его словам, его сестра когда-то выиграла местную научную олимпиаду.
«Она не хотела уезжать, - призналась жена господина Салихова Мариам. – Она грустила, и девочки тоже грустили. Они говорили: «Останься с нами». Но она уже взрослая. Она уже не может снять хиджаб даже дома», - со вздохом добавила она.
За окном весенняя оттепель превратила дорогу в грязное месиво. По словам госпожи Салиховой, школьный автобус давно перестал заезжать на эту дорогу, он перестал доезжать даже до конца бетонного покрытия, поэтому детям приходилось проходить пешком около 800 метров через грязь и снег.
Господин Салихов признался, что ему все чаще кажется, что власти нарочно создают разного рода проблемы в селе, чтобы выжить его семью оттуда – чтобы они уехали из Ставропольского края и вернулись в Дагестан.
«Им придется принять закон, в котором говорится «Не приезжайте сюда», - добавил он. – По крайней мере, тогда я буду знать, что я нарушаю закон».
Источник: ИноСМИ
По материалам inosmi.ru
Добавить комментарий